Погасить Черное Пламя - [15]

Сама Квендихен сидела на диване и вышивала шарф. В другом конце дивана устроился Тиндекет с Тиурику на руках. Эльф развлекал малыша новой погремушкой. Моркобинин растянулся на полу перед диваном. Можно было подумать, что он спит, но Квендихен время от времени взвизгивала и сердито пинала его в бок – эльф щекотал ее под коленкой. Глиргвай, закинув ноги на подлокотник кресла, читала исторический трактат про Воинов Льда. Сестра Че и Маха сидели на ковре перед камином и что-то обсуждали вполголоса.

Бессчетное число вечеров было проведено отрядом Махи именно так. Ежи редко разговаривали – за столько лет уже обо всем было переговорено. Но Реммевагара знал, что этому вечеру предстоит стать последним в череде, казавшейся бесконечной, и он не смел нарушить очарование и уют, вдруг оказавшийся таким хрупким.

Каоледан уронил саблю из руки солдатика и теперь искал его в толстом ворсе, таком гладком и чистом, словно ковер мыли только вчера. Реммевагара улыбнулся.

– Посмотрим, посмотрим…. А что у нас здесь? – спросил эльф и извлек сабельку из-за уха мальчика.

– Как ты это сделал? Ты же не пользовался Чи! – воскликнул Каоледан. – Я бы почувствовал!

– Магия, Чи, – с чувством невыразимого превосходства сказал Реммевагара. – Ловкость рук и никакого мошенничества!

Он отдал саблю мальчику.

– Кстати, что нового? – спросила Маха, оборачиваясь к нему. – Не слышал на рынке ничего интересного?

Реммевагара вздрогнул. Именно этого вопроса он ждал и боялся.

– Не идут ли мандреченские обозы по Старому Тракту? – добавил Тиндекет и подмигнул Реммевагаре.

Полуэльф чуть улыбнулся. Отличить его от мандречена было практически невозможно. Единственное, что его выдавало, это очень уж невысокий рост, но далеко не все мандречены были такими богатырями, как можно было подумать, наслушавшись их песен. Трюк «раненный солдат, отбившийся от своих» разыгрывался Реммевагарой уже раз двадцать – и с неизменным успехом. Обоз, подобравший страдальца, в пункт назначения не приходил.

– Не собирается ли прибыть на постой в Жемчужную Каплю отряд Серых Колготок? – мечтательно добавил Моркобинин и торопливо добавил, покосившись на подругу: – А то засиделись мы без дела.

– Серые Колготки – это хорошо, – не поднимая глаз от вышивания, сказала Квендихен. – Я в тот раз не сообразила и папаху взять, модные у них папахи, и теплые….

Хелькар смущенно хмыкнул.

Две зимы назад Серые Колготки прибыли в Жемчужную Каплю – собраться с силами перед рейдом в ущелье, из которого собирались выкурить зловредных Ежей. Одна из них познакомилась в местном трактире с высоким светловолосым эльфом. Он тоже оказался из синдарин, и эльфка пригласила его к себе в казарму, под которую отвели дом деревенского старшины.

Утром всех лучниц нашли мертвыми и голыми, в таких позах, что местный художник старательно перерисовал их в тетрадку. Олеографии с тех рисунков, получивших название «Оргия Мертвых Девственниц», до сих пор можно было приобрести на рынке по сходной цене. Хелькар утверждал, что в одном художник соврал. Девственницы там не было ни одной. Квендихен, помогавшая ему на заключительном этапе операции, ничего не могла сказать по этому вопросу.

Отряд Махи был слишком малочисленным, чтобы проводить масштабные акции, но фантазии и дерзости у восьми эльфов хватало на дивизию.

– Так что там? – переспросила Маха.

Она перестала участвовать в вылазках месяца за два до рождения сына, и сейчас Реммевагара видел в ее глазах опасный, голодный блеск человека, надолго оторванного от любимого дела.

– Да, я совсем забыл, – неохотно сказал он и достал из кармана туго набитый кошелек из алого бархата с вышитым золотом вензелем.

– Гм… Это не то… – пробормотал Реммевагара, но кошелек уже перекочевал к Махе.

– Отрубят тебе когда-нибудь руки, – пророчески сказала эльфка, и кошелек исчез в складках ее домашнего платья. – Ну зачем тебе это, Ремме? Разве тебе чего-нибудь не хватает?

– Да как-то… Само собой получилось. Вот оно, – произнес полуэльф и извлек из кармана листовку, напечатанную на грубой серой бумаге.

– Ты же не умеешь читать, – сказал заинтригованный Тиндекет.

– А там еще вслух объявляли, – ответил Реммевагара, поморщился и добавил: – Каждые полчаса глашатай надрывался, я наизусть выучить успел…

Маха взяла из его рук бумажку, скользнула по ней взглядом.

– Ну-ка, давай проверим твою память, – сказала эльфка.

Реммевагара вздохнул и начал.

Кэльминдон так и не выучился читать на авари. Фонетический алфавит оказался слишком сложен для серого эльфа, привыкшего к строгому изяществу рун. Для крепкого хозяина, чей дом – полная чаша, это не было недостатком, так, легкой неприятной мелочью, которая даже не стоит упоминания. Кэльминдон, как жена читает ему листовку, и рассеянно крутил бахрому на скатерти. В красном углу горницы Рутлом устроила святилище Мелькора. Она повесила небольшую изящную кадильницу, которую исправно наполняла маслом, а на полочке поставила терракотовую статуэтку, изображавшую могучего воина с книгой в одной руке и мечом в другой. Кэльминдон был воспитан в других понятиях, но он считал, что религия не может быть предметом ссоры в семье. Да и скатерть жена вышила его любимым растительным мотивом – листьями платана, клена и дуба. Трехпалые, пятипалые и шестипалые листья, соединенные черенками, несли сакральный смысл. Рутлом не спрашивала, какой, а Кэльминдон не мешал ей возносить молитвы Врагу.