Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов - [58]

Ответа не дают на все мольбы.

Если женщина верна

И сомнений в этом нет,

Мне нужна она одна.

Без нее не мил мне свет.

И когда я так любим,

Ни на шаг не отойду,

Привязан к ней служением своим.

Пусть она меня корит,

И не чтит моих заслуг,

И со смехом говорит,

Что, мол, ей не нужен друг!

Обижаться мне грешно:

Мой мучительный недуг

Однажды вылечить ей суждено.

Я наградам был бы рад,

Только честь всегда была

Мне дороже всех наград.

Если добрые дела

Худо вознаграждены,

Нехристь постыдился бы

Подобной непростительной вины. 

ВОЛЬФРАМ ФОН ЭШЕНБАХ

* * *

«Вот сквозь облака сверкнули на востоке

Пронзительные когти дня.

На вид они в рассветном сумраке жестоки,—

Напоминанье для меня

О том, что рыцарю пора.

Расстаться надобно двоим.

Я к ней впустил его вчера.

Меня пленил он мужеством своим».

«Ты песней прогоняешь радость мою, страж,

И накликаешь злую муку.

Ты никогда мне всласть натешиться не дашь,

Чуть свет сулишь ты мне разлуку.

Ах! Не тревожь ты госпожу!

Слуга мой верный, ты не пой,

И я тебя вознагражу.

Пускай со мной побудет милый мой!»

«Ты, сладостная, отпусти его скорей!

Смотри: настал рассветный час.

Втайне любовью ты дари его своей,

Чтоб жизнь свою и честь он спас.

Он доверяется мне сам.

Его к тебе я ввел в ночи.

Ты потеряла счет часам,

Так поцелуи были горячи».

«Пой, сколько хочешь, лишь оставь его ты мне!

Постылой песнею своей

Напоминаешь ты о ненавистном дне.

Вовек не видеть бы лучей,

Которые всегда некстати.

Едва забрезжит этот свет,

Ты вырвешь из моих объятий

Мою любовь, но не из сердца — нет!»

Вспыхнул день в окне, тревожней страж запел

«Прекрасный рыцарь! Уходи!»

Одуматься бы ей, пока любимый цел.

Но перси льнут к его груди,

И в нем проснулся прежний пыл.

Хоть голос песнею сорви!

По всем статьям он рыцарь был

И на прощанье отдал дань любви. 

* * *

Твой скорбный плач над нами

Всегда бывал утрами

Горчицей после меда:

Когда звезда восхода

Встает сквозь мрак,

Любовное свиданье

Закончить расставаньем

Даешь ты знак.

Уж лучше, сторож, помолчи,

Все ведомо и так.

Кто это знает или знал,

Кто сам с чужой женой лежал,

Надеясь на охрану,—

Как я, он скажет: рано

Заканчивать свидание,—

Уж в этом мне поверьте —

Дня надобно дождаться.

Ему ль бояться

Угрозы смерти!

Он к ней готов заранее.

Такую сладость нам дает

Лишь прелюбодеяние. 

* * *

В пору майского цветенья

Звуки старых птичьих песен

Вновь по-юному свежи.

Я весенние виденья

Превращаю в песнопенья

И не жду, не жду награды

От высокой госпожи!

Я пою, а птичий хор

В середине лета смолкнул,

Не слыхать его с тех пор.

Напоенные росою,

Чистым блеском и сверканьем,

Обновляются цветы.

Хор лесной поет весною,

Чтобы песней убаюкать

Всех птенцов до темноты.

Не заснет лишь соловей:

Я опять стою на страже

Ночью с песнею своей.

Я хочу найти отраду

У моей прекрасной дамы,

Умоляя госпожу:

Дай за службу мне награду,

Я тебе служил исправно

И до смерти дослужу...

Пусть утешится певец,

Чтобы жалобе столь длинной

Наконец пришел конец.

Помогла бы, снизошла бы!

Если только ты захочешь

Мне помощницею быть,

Вмиг печаль моя убудет,

И мольбой своею страстной

Цель свою смогу добыть.

Милый образ мне велел,

Чтобы я, как ты прикажешь,

Дольше иль короче пел.

Дама, высшее созданье,

Твой прелестный гнев лишает

Многих радостей меня.

Заслужу ли состраданье?

Только слово молви нежно,

От тоски меня храня.

Скорбь мою ты отпугни,

Чтобы мужеством веселым

Я твои наполнил дни. 

* * *

«Сквозь дали, сквозь туманы —

Бушует дождь иль вьюга —

Ищу, в окошко глядя,

Возлюбленного друга.

Напрасно: никогда он

Ко мне не возвратится.

И за любовь, как видно,

Глазам моим придется

Слезами расплатиться.

И снова возвращаюсь

На башню от окошка:

Я на восток и запад

Опять гляжу сторожко,

Ищу того, кто сердце

Уже давно тревожит.

Не «юною девицей»,

А «старою старухой»

Любовь назваться может.

Плыву я по теченью.

Волн покоряюсь воле,

Просматриваю дали

На тридцать миль и боле,

Жду, что благие вести

Услышу я в округе

И горе позабуду,

Навеки успокоив

Тоску о милом друге.

Куда ушло веселье

И с гордостью что сталось?

Во мне от них обоих

Одно «увы» осталось.

Отныне суждено мне

Узнать одно страданье.

Но верю — хоть он скрылся,

Тоска его пригонит

И страстное желанье».

Рейнмар. Миниатюра из Большой Гейдельбергской рукописи

ВАЛЬТЕР ФОН ДЕР ФОГЕЛЬВЕЙДЕ

* * *

«Вам, госпожа, венок! —

Красивой девушке сказал я как-то раз.—

На танцах он бы мог,

Да, он на зависть дамам украсить мог бы вас.

Будь я богат камнями

Цветными, дорогими,

Я б вас украсил ими.

По совести и чести я поступил бы с вами».

Она взяла венок —

Воспитанной девицей она не зря слыла.

Румянец юных щек

Пылал, как будто роза меж лилий расцвела.

И потупила взгляд,

С поклоном — все как надо.

То мне была награда.

А если б... Но о том молчат.

«Я каждый день венок

Готов сплетать для вас и вашей красоты.

Вы знаете лужок,

Где белые растут и красные цветы?

Пойдемте — в этом месте,

Где только пташек пенье

Звучит в уединенье,

Цветы срывать мы будем вместе».

И вот со мной она,

И я счастливей не был, с тех пор как я живу.

Мы рядом. Тишина.

И надают цветы с деревьев на траву.

А я смеюсь невольно.

Какое наслажденье

Такое сновиденье!

Проснулся — яркий день, глазам от света больно.

Я жил всегда беспечный,