Поэзия Михаила Васильевича Ломоносова - [15]

Разносят бледный лист бурливых ветров беги;

Летит с крутых верхов на Ладогу борей,

Дожди и снег и град трясет с седых кудрей.

Наводит на воду глубокие морщины:

Сквозь мглу ужасен вид нахмуренной пучины.

Смутившись тягостью его замерзлых крыл,

Крутится и кипит с водой на берег ил.

Волнами свержены, встречают гору волны

И скачут круг нее, печальных знаков полны:

Между запасами колеблется там дуб,

Между снарядами пловцев российских труп.

Там кормы, дна судов, рассыпаны, разбиты,

Монарх, узрев в пути, коль злобен рок несытый,

Вздохнул из глубины и буре запрещал,

И в сердце положил великий труд канал,

Дабы российскою могущею рукою

Потоки Волхова соединить с Невою.

О реки близкие, но прежде разделенны,

Ликуйте тщанием Петровым сопряжении;

Струями по тому ж играючи песку,

Забудьте древнюю друг о друге тоску.

Вливайте вы себе взаимную отраду,

Благодаря, плоды к его носите граду.

На свой ты, Волхов, рок негодовал в пути,

Что не в Неву тебе, но в Ладогу итти

Судьбой поставлено и бурями терзаться,

И, силы потеряв, едва в нее вливаться.

Коль часто ты вздыхал, чтоб вкупе завивать

Струи и в море вдруг течение скончать.

Ты выше берегов, смущаясь, поднимался,

То под землей сыскать ход тайный покушался.

Везде против любви поставлен был оплот:

Не мог ты одолеть ни хлябей, ни высот,

Пока Великий Петр, презрев упругость рока,

Тебе дал путь, и нам довольство от востока.

Он оком и умом вокруг места обшед,

Избранные полки к Ореховцу ведет.

Животворящему его прихода слуху

От Ладоги в Неву флот следует по суху.

Могущих росских рук не воспящает лес;

Пример изображен тут Ольговых чудес.

Пред Цареградскими высокими стенами

Он по полю в ладьях стремился парусами.

Здесь вместо ветра был усердый наших дух,

И вместо парусов спряженны силы вдруг.

Уже суда, ходя по собственной стихии,

На шведский брег везут защитников России:

Там тысяща мужей, преправясь чрез Неву,

Надежду подают к победам, к торжеству.

На ров, на вал бегут, врагами укрепленный,

Даются шведы в бег, от россов устрашенны.

И Шереметев, став на оном берегу,

Отвсюду запер путь к спасению врагу.

Уже к начальнику под крепость посылает,

Свободный выход всем без бою обещает,

Что им против Петра не можно будет стать,

Напрасно кровь хотят отвсюду проливать,

И сдача города не будет им зазорна.

Но готы, помощи надеяся от Горна,

Сказали, от него приказу к сдаче ждут.

На лживый их ответ громады вдруг ревут,

Пылают всех сердца присутствием разженны,

От сил их потряслись упорства полны стены.

Обширность воздуха курению тесна,

И влажная огнем покрыта быстрина.

Гортани медные рыгают жар свирепый;

Пылая, зелие железны рвет заклепы.

Представь себе в пример стихий ужасный спор,

Как внутренность кипит воспламененных гор,

Дым, пепел и смола полдневну ясность кроют,

И выше облаков разженны холмы воют,

Трещат расседавшись во облачной воде,

Сугубят гром и страх, сражаясь в высоте,

Грознее, как в земном ярились прежде чреве.

В таком трясении, во пламени и реве

Стоит, отчаявшись, противу росса швед,

В ничто вменяет кровь и презирает вред.

Однако в пагубе, в смятении великом

Подвигнут женским был рыданием и криком:

Растрепанны власы и мертвость бледных лиц

И со младенцами повергшиеся ниц

Мужей к смягчению россиян преклоняют.

Уже из крепости с мольбою присылают:

«Избавьте от страстей, от бедства слабых жен,

И дух ваш на мужчин пусть будет изощрен.

Из нужной тесноты дозвольте им свободу;

Являйте мужество крепчайшему их роду».

От предводителя осады дан ответ,

Что толь свирепого у россов нраву нет:

Между супругами не учинят разлуки;

Вы, вместе выступив из стен, избавьтесь муки.

С отказом зашумел из жарких тучей град,

Перуны росские и блещут и разят.

Напрасно издали противны подъезжают

Осадных выручать: ни в чем не успевают.

Готовится везде кровопролитный бой,

И остров близ врагов под нашей стал пятой.

Приемлет лествицы охотная дружина;

Перед очами их победа и кончина.

Иным летучий мост к течению готов;

Иные знака ждут меж Ладожских валов.

Дивятся издали в стенах градских пожару,

Призывного на брань не слышавши удару.

Как туча грозная, вися над головой,

Надута пламенем, сокрывшимся водой,

Напрягшуюся внутрь едва содержит силу,

Отъемлет, почернев, путь дневному светилу,

Внезапно разрядясь, стесняет громом слух,

И воздух, двигаясь, в груди стесняет дух;

Сугубят долы звук и пропасти глубоки,

И дождь и град шумит, и с гор ревут потоки.

Земля, вода, леса поколебались так,

Когда из многих вдруг жерл медных подан знак,

И Ладога на дне во глубинах завыла.

Стоящая на ней самоизвольна сила,

Удара и часа урочного дождав,

Спешит на подвиг свой, на положенье глав;

Им к разным путь смертям течение прекрасно.

Представь себе, мой дух, позорище ужасно!

От весел шум и скрып, свист ядр и махин рев

Гласят противникам Петров и божий гнев.

Они, упрямством злым еще ожесточенны,

Покрыв смертельными орудиями стены,

Судьбину силятся на время отвратить

И смертью росскою свою смерть облегчить.

Как вихри сильные, стесненные грозою,

Полки российские сперлися пред стеною.

К приступу Карпов, вождь Преображенских сил,

Всех прежде начал бой, всех прежде смерть вкусил

Свинцом лежит пронзен сквозь чрево и сквозь руку,

Бьючись, дал знать с душей и с храбростью разлуку.

Сквозь дым, сквозь кровавых сверкание мечей