Поэзия Латинской Америки - [92]

И завяжет глаза, но повязки льняной не сорвешь ты,

И протянет горячую руку, и примешь ее,

И пойдет, и пойдешь ты за ней, хоть поймешь ты,

Что уходишь в небытие!

Экстаз Перевод Инны Лиснянской

А теперь, Христос, закрой мне глаза,

Губы заледени, —

Потому что сказаны все слова

И лишними стали все дни.

Друг от друга не отрывали мы глаз, —

Он смотрел на меня, а я на него, —

Словно в смерть вонзались зрачки, —

Как огонь агонии, длился экстаз,

Озаряя последнею бледностью нас.

А за этим мгновением нет ничего!

О как судорожно говорил он со мной!

А в смятенных словах моих, полных тоски,

Был восторг, и истома, и страх, —

О судьбе говорила моей и его,

О любви роковой, —

О замесе крови на сладких слезах.

После этого знаю я — нет ничего!

Не осталось росинки такой на цветке,

Чтоб слезой

По моей не скатилась щеке.

На губах — немота,

И в ушах — глухота,

И в глазах — слепота, — так бесцветна земля!

Смысла жизни ни в чем не увижу я,

Ни в багровых цветах,

Ни в безмолвных снегах!

Потому и прошу я тебя, Христос, —

Я и в голод к тебе за хлебом не шла, —

А теперь пожалей,

Закрой мне глаза,

Иней на губы мне положи.

От ветра плоть мою защити, —

Ведь его слова пронеслись по ней,

От дневного света освободи, —

Днем я вижу его ясней!

Так прими же меня, я иду,

Переполненная, как земля в половодье!

Стыд Перевод Инны Лиснянской

О как твой взгляд меня преображает! —

Лицо сияет, как в росе травинки.

Меня тростник высокий не узнает,

Когда к реке спущусь я по тропинке.

Стыжусь себя: остры мои колени,

Надломлен голос, рот сведен тоскою.

Пришел ты — и себя я на мгновенье

Почувствовала жалкой и нагою.

Не встретил бы и камня ты сегодня

Бесцветнее, чем женщина вот эта,

Которую заметил ты и поднял,

Увидев взгляд ее, лишенный света.

Нет, я о счастье — никому ни слова,

Нет, не поймут идущие по лугу,

Чтó так разгладило мой лоб суровый

И чтó за дрожь пронизывает руку.

Трава росу ночную пьет стыдливо.

Целуй! Смотри, — не отрываясь, нежно!

А я наутро буду так красива,

Что удивлю собой тростник прибрежный.

Ноктюрн Перевод Инны Лиснянской

Ах, отец наш небесный, мне больно!

Почему ты забыл обо мне?

Вспомнил ты о плоде и расплавил

Мякоть алую в летнем огне.

Погляди: я изранена жизнью

И для смерти созрела вполне.

Ты в багровую бросил давильню

Виноградную черную гроздь,

Листья с тополя сдул и развеял

В хрупком воздухе позднюю грусть,

Но в давильне раскрытой для смерти

Все не хочешь расплющить мне грудь!

На пути моем были фиалки,

Ветра хмель я пила, а теперь

Опустила я желтые веки, —

Не нужны ни январь, ни апрель.

И замкнула уста, — я устала

Гибнуть, жалкие строфы граня.

Ты ударил осеннюю тучу,

И не хочешь взглянуть на меня!

Тот и продал меня за бесценок,

Кто к щеке в поцелуе приник, —

И лицо мое в поте кровавом

На стихе отпечаталось вмиг,

Как на плате святой Вероники,

Отпечатался ясно твой лик.

Необъятною стала усталость,

Поселилась в глазах у меня

Вся усталость зари предыдущей

И усталость грядущего дня,

И небес оловянных усталость,

И небес, просиненных до дна.

Еле-еле сандальи и косы

Расплетаю, мечтая о сне,

И тобой вразумленная, отче,

Я рыдаю в ночной тишине:

Почему же меня ты оставил,

Почему ты забыл обо мне!

Одержимость Перевод Инны Лиснянской

Меня в пещерах ищет

Лучом луны заклятым,

Касается росою

И кровянит закатом.

Как длань Фомы — Спаситель, —

Мою берет он руку,

В свою влагает рану,

Чтоб не забыла муку.

Сказала: «Жажду смерти».

Не хочет, а желает

Терзать меня: то пылью,

То снегом заметает.

Bo сне моем и в яви

Мелькает предо мною,

Из-под зеленых платов

Зовет меня весною.

Я под другое небо

Ушла, к другому морю,

Но следует он всюду

За мною, мне на горе!

Как ты была беспечна!

Ему ты саван сшила,

Но ты закрыть забыла

Глаза ему и руки

Во гробе не сложила.

Фонтан Перевод Инны Лиснянской

Я как фонтан, иссохший от рыданий.

Ведь он, и мертвый, слышит в шуме дня

Свой гул, и голос в каменной гортани

Еще дрожит, как песнь внутри меня.

Еще не все потеряно! Я верю, —

Судьба не напророчила беду, —

Лишь голос обрету — верну потерю,

Лишь руку протяну — тебя найду.

Я как фонтан, лишенный дара слова.

В саду другой поет среди ветвей,

А он, от жажды обезумев, снова

С надеждой слышит песнь в душе своей.

Журчащий веер чудится бедняге,

А голос уж погас, — не стало сил.

Он грезит, что алмазной полон влаги,

А бог его уже опустошил.

Спокойные слова Перевод Инны Лиснянской

Открылась посреди пути земного

Мне истина, как чашечка цветка:

Жизнь — это сладость хлеба золотого,

Любовь — долга, а злоба — коротка.

Заменим стих язвительный и вздорный

Стихом веселым, радующим слух.

Божественны фиалки… Ветер горный

В долину к нам несет медовый дух.

Не только тот, кто молится, мне дорог, —

Теперь и тот мне дорог, кто поет.

Тяжка и жажда, и дорога в гору,

Но ирис нежный — все-таки влечет.

У нас глаза в слезах, но вот речонка

Блеснет, — и улыбаемся опять.

Залюбовавшись жаворонком звонким,

Забудем вдруг, как трудно умирать.

Спокойна плоть моя, — ушло смятенье,

Пришла любовь, — и нет былых тревог.

И материнский взор — мне в утешенье,

И тихий сон мне уготовит бог.

Медленный дождь Перевод Инны Лиснянской

Дождь боязлив и беспомощен,

Словно ребенок больной,

Изнемогает, приблизившись

К почве земной.

Смолкли и ветер и дерево.

И в безупречной тиши

Дождь, словно плач неутешенной

Нежной души.