Поэзия Латинской Америки - [34]

привычным и бодрящим звоном склянок;

на холодильных установках глыбы

апатии растапливать могли бы,

цитируя меня в змеевики;

на шумной пристани портовики,

притягиваемые силой звуков,

на свет слепящий вылезут из люков;

я с песней опускаюсь в шахты, веря,

что ждут ее и там, где добывают

руду и уголь из земных артерий;

коллегам по газете, журналистам,

я новости хорошие даю

с благим советом, как распространить их,

как лучше ими начинить статью;

учителям, преподающим детям

умение быть взрослыми, читаю

мой курс о воспитании умелом

и нужное пишу на стенах мелом;

я химикам дал много формул новых,

я вывел из страданий бедняков их…

И к остальным, ко всем, кто любит труд,

пусть, как друзья, мои стихи придут.

О времени работы

Работаю в любое время суток:

и днем, в тени, и по ночам, когда

созвездий диаграммы пламенеют;

кто любит труд, тот бодрствовать умеет.

О времени отдыха

По воскресеньям или на неделе

случаются свободные часы;

тогда заботам двери отворяю,

а отдых свой друзьям я доверяю.

О праве на праздники

На праздники имеет право всякий,

а я всегда встаю, как по гудку,

без выходных работая; однако

сам труд мой праздничен когда строку

спряду сначала, а потом сотку.

О праздничном вознаграждении

Мне к празднику вознагражденье — весть,

что песнь моя кого-то вдохновила,

что в звуках лиры не угасла сила.

О минимальной зарплате

Работаю на шумном перекрестке,

связавшем север, юг, восток и запад;

мой минимум прожиточный таков:

жить, в звуках песни душу утоляя,

и петь — о чем, кому и как желаю.

О работе в ночную смену

В ночную смену я тружусь бессменно,

и если кто поет одновременно,

мы песнь, чтобы ансамбль нам удался,

на разные выводим голоса.

Об охране труда

Я петь могу в потемках, на ветру

и под дождем; пою, вдыхая свежесть

полей и в полдень, ослепленный светом,

зимой под солнцем и в прохладе летом;

я петь люблю, когда сады цветут

или когда нальется плод румяный,

но при фальшивом свете петь не стану,

как те, чье немощное вдохновенье

смирилось с полусветом, полутенью;

и если воздух слишком разряжен,

слабее стих мой, меркнет лиры звон.

О гигиене труда

Я не пою, когда меня неволят,

среди людей, чьи помыслы нечисты;

чьим сытым душам нужны лишь забавы;

чтобы избавиться от скуки или

поразвлекать скучающих красавиц,

я не пою…

Но петь приятно мне,

когда с надеждой мы наедине.

О расторжении договора и т. д.

Уж такова моя работа — песней

товарищам в их деле помогаю,

служу им, раскрывая душу слова;

но если вдруг я окажусь нужнее

на поприще ином — за честь почту

служить им верно на любом посту.

ТЬЯГО ДЕ МЕЛЛО [104]

Стихи о безлюдной площади Перевод М. Самаева

Воздетой песнею в ту ночь, в апреле,

народная надежда ожила.

И думал я, что грудь моя доселе

ни радости не знала, ни тепла.

Была лишь скорбь, как серые панели

на улице пустынной, и была

тоска — не оттого, что холодели

в моем угрюмом сердце страх и мгла.

Но оттого, что улица пустела,

и до упадка родины своей,

как мне Казалось, никому нет дела,

и песня на просторы площадей

поток не созывала многолюдный,

чтоб радость добывать борьбою трудной.

СОЛАНО ТРИНДАДЕ [105] Перевод П. Грушко

Предостережение

Есть поэты, которые пашут лишь о любви,

поэты-герметики в конкретисты,

в то время как делаются

атомные в водородные бомбы,

в то время как делаются

приготовления к войне,

в то время как голод изнуряет народы…

Потом они сложат

стихи ужаса в раскаяния,

но не избегнут кары,

потому что война в голод

настигнут и их —

поэтов, которых настигнет забвение…

Есть у моря жена…

Есть у моря жена,

море на дюнах рокочет —

море на дюнах женато,

целует их, когда хочет.

Само на дюнах почило,

а нас с женой разлучило!

И я целовать хочу

любимую в час любой.

И чтоб она целовала

меня, как дюна прибой…

Цветной галстук

Когда у меня будет вдосталь хлеба

для моих детей,

для любимой,

для товарищей

и для гостей,

когда обзаведусь книгами,

тогда — в выходной —

Я куплю себе галстук

цветной,

красивый,

длинный-предлинный

и завяжу узел

без морщинки единой,

выставлю его

напоказ —

пусть весь галстучный сброд

глазеет на нас!

ВЕНЕСУЭЛА

ФЕРНАНДО ПАС КАСТИЛЬО [106]

Меж ветвей мелькают огни Перевод Н. Горской

Меж ветвей мелькают огни,

дома — в мельканье огня,

у каждого дома свой голос,

и голосу голос — родня.

По улицам смерть недавно

бродила в вечерний час,

и где-то увяли ветви,

и где-то огонь погас.

Недавно смерть проходила

в одежде из белых роз.

Меж ветвей мелькают огни,

и где-то дома скорбят,

возносят молитву к богу

и в темноту глядят.

Глядят они ночью в поле,

где смерть недавно прошла

и, кроме скорби, надежду

каждому дому дала.

Темных решеток плетенье,

в окне твоем — тени, тени!

Я знаю, травинкой вольной

росла ты в долине земной,

всходила стеблем душистым

среди саванны хмельной.

Я знаю, глаза сняли,

источая свет и тепло,

и слезы твои, как росы,

поблескивали светло.

Я знаю, травинкой вольной

росла ты в зеленом поле.

Смерть появилась ночью,

немая в немой тени,

и слезы в глазах сверкнули,

и в окнах зажглись огни.

Смерть появилась ночью

в одежде из белых роз.

Ночью пришла украдкой

и в каждом доме сама

посеяла зерна скорби,

чтоб породнились дома.

Недавно смерть проходила

в одежде из белых роз.

Меж ветвей мелькают огни,

дома — в мельканье огня,

у каждого дома свой голос,

и голосу голос — родня…

Но где-то — над жизнью нашей,

над домом, над скорбью дней,