Поэзия - [222]

И как только в окне два ряда отштампованных елок

пролетят, я увижу: у речки на правом боку

в непролазной грязи шевелится рабочий поселок

и кирпичный заводик с малюсенькой дыркой в боку.

Что с того, что я не был там только одиннадцать лет.

У дороги осенний лесок так же чист и подробен.

В нем осталась дыра на том месте, где Колька Жадобин

у ночного костра мне отлил из свинца пистолет.

Там жена моя вяжет на длинном и скучном диване.

Там невеста моя на пустом табурете сидит.

Там бредет моя мать то по грудь, то по пояс в тумане,

и в окошко мой внук сквозь разрушенный воздух глядит.

Я там умер вчера. И до ужаса слышно мне было,

как по твердой дороге рабочая лошадь прошла,

и я слышал, как в ней, когда в гору она заходила,

лошадиная сила вращалась, как бензопила. [119]

Дмитрий Александрович Пригов, 1940-2007

                                ***

В только что занявшемся сокольническом садике

Я сижу на открытой веранде за столом

И вытянутой, почти вертикальной губой

Втягиваю в себя рывками горячий чай с густой малиной

Ловя его высокий, немного нервный голос

Рассказывающий товарищам про жаркие Африки

При том он легонько притоптывает

Шоколадной загорелой ногой

Пыль поднимается легкими столбиками

Из-под его сандалий

И чуть-чуть мертвенной голубоватой патиной

Садится на тонкую невыносимую лодыжку

Единственно отсюда мне видимую

Сквозь черные змеевидные переплетения кустов [253]

Андрей Монастырский, 1949

            Я СЛЫШУ ЗВУКИ

                      ***

Пушкин читает свое стихотворение

«Безумных лет угасшее веселье».

Его слушают женщины: Голицына Е. Д.,

Одинцова М. А., Нарышкина У. В. и мужчины:

Жуковский В. А., Вяземский П. А., Илличевский М. А.

Во время чтения все присутствующие

молчат.

                      ***

Фет читает свое стихотворение «О нет,

не стану звать утраченную радость».

Его чтение занимает минут пять-шесть

                      ***

Тютчев читает свое стихотворение

«Элизиум теней». Он читает его низким

голосом, интонации его мрачны.

Затем он читает еще несколько

стихотворений до одиннадцати часов вечера.

Чтение происходит в конце декабря, и

гости разъезжаются по домам в теплых шубах.

<…>

                      ***

Баратынский читает свой «Пироскаф» лежа

в постели. На пододеяльнике — темное пятно

от пролитого чая. Жуковский сидит рядом и

рассматривает этикетки на пузырьках с

лекарствами. Машинально он берет один

пузырек с желтой жидкостью, переворачивает

его вверх ногами, трясет.

Баратынский закончил чтение и бессмысленно

глядит в потолок.

<…>

                       ***

Тютчев в большой компании читает свое

стихотворение «На дорогу».

Только одна дама из присутствующих видит,

что делается у него за спиной.

Сам Тютчев — человек пожилых лет, с круглым

мягким лицом и в пенсне.

Он читает по бумажке как бы для себя.

                        ***

Лермонтов читает свое стихотворение «Тучки

небесные вечные странники».

Он стоит спиной к окну и не видит, что

происходит на улице. Не только он, но и

никто из присутствующих по его вине

ничего не видит.

На улице снегу намело метра три.

                      ***

Достоевский читает первую главу

«Подростка». На фразе — «а так писать — похоже

на бред или облако» — он останавливается

и мутными глазами обводит комнату: в

зеркале напротив действительно отражается

облако в окне и кусочек синего неба.

<…>

                      ***

12 апреля 1887 года с шести часов вечера

и до восьми чтение стихов происходило

только в двух местах: в английском городе

Блеквуде и в русском Кишиневе.

Причем в русском городе читались стихи

давно умершего поэта Державина.

Дряхлый старик в течение двух часов

читал одно стихотворение за другим.

<…>

                       ***

В 11 часов вечера Мандельштам ходит по

зоологическому музею и читает вслух

надписи на стеклянных шкафах.

«Эти чучела смотрят на меня через стекло

и слышат какие-то непонятные для

них звуки» — вдруг приходит в голову

Мандельштаму, и он испуганно озирается

по сторонам.

Затем по пустынным залам музея разносится

топот бегущего человека, громкий стук

дверей и скрежет замка.

                        ***

Хармс рассказывает своему другу Введенскому

анекдоты о Пушкине. Введенский хохочет.

Сначала смех его доставляет Хармсу

удовольствие, но потом он впадает в тоску,

начинает беспокоиться и, наконец, уходит

неизвестно куда.

<…>

                         ***

Рубинштейн читает свою Программу работ.

Присутствуют женщины: Алексеева Н. Ф.,

Яворская И., Сумнина А. В., Кизевальтер Г.,

сестры Чачко, Сапонова М. А.

и мужчины: Алексеев Н. Ф., Яворский И.,

Сумнин А. В., Кизевальтер Г. и братья

Чачко, и Сапонов М. А.

Во время чтения присутствующие разговаривают,

сильно шумят — стоит гул, в котором

трудно что-либо понять.

<…>

                             ***

Вот они были, герои нашего времени, законодатели

хорошего настроения, воодушевляющие и

обобщающие скучную жизнь,

вот они были, терзаемые самосознанием,

засыпанные в катакомбах мемуаров,

зажимающие носы, чтобы не слышать запаха

гниющего классицизма,

вот они были сюрреалисты вокруг гигантского

стола, на котором величественно возлежал

незамороженный Державин, на столе, за

которым пировало Возрождение, вечеряло

Средневековье, на котором закладывала тельца