Поэзия - [220]

В другом важном явлении русской поэзии конца XX века, концептуализме, также причудливо переплелись черты группы и направления. Концептуализм был провозглашен искусствоведом Борисом Гройсом как общее для нескольких поэтов и художников российское понимание мирового концептуализма. Эти поэты и художники дружили и многими воспринимались как группа, но вскоре в близкий по смыслу творческий поиск включился и ряд других авторов.

Так же как и объединение поэтов в группы, распределение их по направлениям отходит в прошлое: современную поэзию можно разделить и классифицировать многими разными способами. Одного и того же поэта особенности ритмики стиха поставят рядом с одними авторами, а особенности поэтического субъекта — совсем с другими. Группируя авторов так или иначе, критики, исследователи и читатели ищут такого соседства, таких сопоставлений, благодаря которым каждого из этих авторов можно понять глубже.

Кажется естественным, что объединять поэтов следует, прежде всего, в соответствии с особенностями их стихов. Странно было бы ждать смысловой переклички между авторами, чьи фамилии начинаются на одну букву. Однако иногда заранее неизвестно, возникнет эта перекличка или нет. К примеру, поэты, рожденные под одним знаком зодиака, — похожи чем-нибудь или нет? Московский культуртрегер Игорь Сид решил проверить — и в течение года раз в месяц собирал для совместных выступлений поэтов-Овнов, поэтов-Тельцов и так далее; общих свойств углядеть не удалось, и даже родившиеся в один день, например Константин Бальмонт и Лев Лосев (15 июня) или Анна Ахматова и Михаил Айзенберг (23 июня), кажется, ничем друг с другом не схожи. Не приносят толковых результатов и попытки поставить рядом поэтов с одинаковым образованием или профессией: так, опыт работы врачом хоть и отражен в отдельных стихотворениях Елены Фанайловой, Юлия Гуголева и Андрея Сен-Сенькова, но сколько-нибудь похожими этих поэтов он не делает.

Но если сами поэты какое-то свое свойство осознают как важное и значимое, в том числе и для творчества, то, возможно, имеет смысл сближать их по этому свойству. Иначе говоря, общая идентичность (6. Поэтическая идентичность) — логичное основание для объединения авторов как в глазах читателей и специалистов, так и в их собственных глазах.

Для поэта может быть важно, что он вырос и сформировался в 2000-е или 2010-е годы (поколенческая идентичность), что он православный (религиозная идентичность), что он живет в Петербурге или в Москве (региональная идентичность). Сопоставление его творчества с поэтами того же поколения, того же региона, той же веры может быть полезным для него самого и интересным для других. Это совсем не значит, что все поэты из Петербурга непременно в чем-то похожи, но это позволяет задуматься над тем, как по-разному выстраивают разные авторы свою идентичность и к каким различным художественным результатам это приводит.

Как правило, общей идентичности совершенно недостаточно для того, чтобы авторы объединились в группу. Социально-политическая идентичность ЛЕФа (Левого фронта искусств), литературной группы во главе с Владимиром Маяковским, и РАППа (Российской ассоциации пролетарских писателей) с Демьяном Бедным в качестве главного поэта была примерно одинаковой. Те и другие выступали, в том числе и в стихах, за скорейшее революционное преобразование общества. Однако эстетическая платформа этих объединений была совершенно разной, и это различие оказывалось куда весомей идейного сходства.

Ближе к нашему времени построение литературной группы на основе общих художественных принципов стало трудновыполнимым, и это облегчает складывание поэтической группы на основе близкой идентичности. Показательно, что в группе, сформировавшейся вокруг литературно-критического альманаха «Транслит» в середине 2000-х годов, в равной мере участвуют поэты, чьи стихи совершенно непохожи друг на друга (как стихи Романа Осминкина и Никиты Сафонова).

Но единство на основе идентичности может задаваться и извне. Яркий пример — культивируемая Виталием Кальпиди с начала 1990-х годов Уральская поэтическая школа. Вопреки названию, это авторская идея Кальпиди, подразумевающая объединение всех заметных поэтов, проявляющих региональную идентичность. Показательно, что некоторые из них выступили с протестом против слишком широкого понимания «уральскости» в проекте Кальпиди (включающем серию поэтических антологий, Энциклопедию уральской поэзии и т. п.), отказывая в статусе «уральского поэта» авторам, на чью поэтику повлияли поэты из других регионов. Для протестующих более привлекательной была бы сравнительно небольшая группа эстетически родственных авторов, у которых географическая близость сочеталась бы со сходством поэтик. Но идея Уральской поэтической школы глубже: она заставляет искать что-то общее в стихах Андрея Черкасова, предлагающих реконструировать внутреннюю жизнь субъекта по набору едва упомянутых предметов, и в саркастических городских балладах самого Кальпиди.

Еще шире охватывал разнородные художественные явления другой проект 1990-х годов — Союз молодых литераторов «Вавилон». И тут название обманчиво: Союз не предусматривал никакого приема в свои ряды и был открыт для всех талантливых авторов младшего поколения, независимо от того, к какой манере письма они обращались. Стремление объединить молодых поэтов, пишущих самыми разными способами, возникло из-за особой социокультурной ситуации на рубеже 1980—1990-х годов, когда перед начинающим жизненный путь человеком и перед начинающим свой творческий путь автором открывалось даже не множество путей, а слабо оформленное, почти не структурированное пространство, в котором приходилось самостоятельно, с нуля вырабатывать линию поведения, искать ориентиры без всякой уверенности, что завтра это пространство не предстанет взгляду совершенно иным.