Поэзия Крыма - [13]

Позвал его творческой властью

На землю из мира теней.

О. Чумина

Из южных набросков

I

Змеится лентою дорога:

Направо – моря синева,

Налево яркая листва

Вдоль каменистого отрога

Повисла цепкою лозой,

И камни к камням, словно братья,

Простерли дружески объятья.

И тут же светлою слезой

Из-под скалы вода сочится

И струйкою звенящей мчится.

Там кипарисы вознеслись

Челом в сияющую высь,

И лавр зелено-золотистый,

Каштан цветущий и ветвистый —

Лишь оттеняют их красу.

Береговую полосу

Они хранят, как стражи моря —

Вечно зеленый мавзолей,

Внимая дивной песне горя,

Когда прибой бушует злой,

Внимая радостным напевам,

Когда под солнечным пригревом

Играют волны, и светло

Сверкают пеною жемчужной,

И все кругом в природе южной,

Все, кроме камня – расцвело.

II

Notturno

Ночною тьмой оделись дали,

И капли редкие дождя,

Сухую почву бороздя,

Почти бесшумно упадали,

И Одалар с Медведь-горой

Как бы закутались чадрой.

Царила тишь волшебной сказки;

Лишь теплый ветер, полный ласки,

Разгоряченного лица

Касался нежно и несмело,

А море, море без конца

Во тьме незримое шумело, —

И плеск дождя, и шум валов —

Звучали песнею без слов.

III

Встреча

Рощи, белые дома…

У подножия холма

Приютился виноградник

Близ татарских деревень,

Вот промчался мимо всадник

В шапке рваной набекрень,

Смуглолиц, во взоре удаль…

Хорошо живется, худо ль

Уроженцам южных стран, —

Каждый видом – крымский хан.

И на память мне пришли вы,

Простодушно-терпеливы

И безропотно-пугливы —

Лица наших северян.

Дворец в Алупке

Где серой тучею над уровнем долин

Надвинулся Ай-Петри исполин,

В тени платанов, роз и лавров,

Которые сплелись в чарующий венец,

Подобие Альгамбры древних мавров —

Белеет сказочный дворец.

Над входной аркою арабской тонкой вязью

Начертаны слова – входящему привет.

Все дышит здесь таинственною связью

С волшебным умыслом и былью дальних лет.

Где белые из мрамора ступени

Оберегают мраморные львы,

У моря и в тени узорчатой листвы

Порой в лучах луны мне грезилися вы,

Свободы рыцарей, халифов славных тени.

Мне чудились пиры и в окнах блеск огней,

Оружья звон и ржание коней…

Но тих и пуст дворец, как пышный мавзолей,

Повсюду плющ обвил чугунные решетки,

И лунные лучи, задумчивы и кротки,

Скользят, как призраки в безмолвии аллей.

Перед отъездом

Вверх тропинками тенистыми

В гору медленно идем;

Пахнет соснами смолистыми,

Освеженными дождем.

Капли искрятся прозрачные,

И акации стоят

Все в цвету, как новобрачные,

Разливая аромат.

Величавые, спокойные,

Потянулись с двух сторон

Кипарисы дивно стройные,

Вознесясь, как ряд колонн.

Вся расцвечена узорами

Яркой зелени канва;

Ниже – моря синева

Развернулась перед взорами.

Из воды у берегов

Выступают кручи смелые —

Одалара скалы белые,

Словно группа жемчугов.

Ропот моря обольстительный,

Грозно плещущий прибой,

Купол неба голубой,

Отблеск солнца ослепительный —

Вашу светлую красу,

Как мечту благоуханную,

Я с собой в страну туманную

В сердце свято унесу.

В. Шуф

Чатырдаг

Видишь там среди тумана,

Сквозь ночную тьму,

Чатырдага великана

Белую чалму?

На груди его могучей

Ветер, дух небес,

Словно бороду, дремучий

Колыхает лес.

И, склонив на землю око

С мрачной высоты,

Сторожить он одиноко

Горные хребты.

И один орел могучий

Взмахами крыла

Черных дум свивает тучи

С грозного чела!

А. Федоров

У Байдар

I

Тогда мне было двадцать лет.

Покинув экипаж дорожный

Я побежал с мечтой тревожной

Туда, где степь теряла след.

Байдары! Я на крутизне.

И с страшной жадностью во взоре

Я вдаль впился глазами. Море!

Все сердце вздрогнуло во мне.

Деревья, камни и цветы

Как будто замерли с разбега:

Их, как меня, сковала нега

Непостижимой красоты.

Как размахнулося оно

Внизу без грани и без края,

Гудя, вздыхая и сверкая,

С бездонным небом заодно.

Кой где в сияющей дали,

Как тени жизни по пустыне,

Скользили, вверившись пучине,

Седые птицы-корабли.

Черты величья Божества

В живом просторе отражались,

Глаза невольно разбегались

И закружилась голова.

Я растерялся, опьянев

От этой дикой гордой воли;

А сердце ширилось от боли

И каждый нерв во мне звенел.

И морю крикнул я: – Привет!

Благословляю небо, воду.

Как ты, я знаю лишь свободу…

Тогда мне было двадцать лет.

II

Я шел тропинкою над кручей

Навстречу бури и грозе.

Полнеба было скрыто тучей,

Полнеба млело в бирюзе.

Внизу глубокого обрыва

Вода светилась, как стекло.

Но влажной тенью молчаливо

Морскую даль заволокло;

Там, в неожиданной тревоге,

Вскипала пеною волна.

Пыль закрутилась на дороге.

Дохнула ветром тишина.

Оживший парус вздулся туго,

Челнок до борта накреня.

Стрижи, приветствуя друг-друга,

Стегали воздух вкруг меня.

Тень все росла. Как дым пожара,

Все приближалася гроза,

С раскатом тяжкого удара

Бросая молнии в глаза.

Во мне вздымалась кровь. Я смело

Свой вызов посылал судьбе.

А сердце ширилось и пело,

Рвалось к свободе и борьбе.

Пронзила воздух чайка криком:

Она была сестра моя.

В каком-то опьяненьи диком

В ответ, как птица, крикнул я,

И мнилось мне: одно усилье,

Порыв, – и, с бурею дружны,

Внезапно выросшие крылья

Меня поднимут с крутизны.

Крымские сонеты А. Мицкевича Вид гор из степей козлова

Пилигрим

Аллах ли там, среди пустыни,

Застывших волн воздвиг твердыни,

Притоны ангелам своим?

Иль Дивы, словом роковым,

Стеной умели так высоко

Громады скал нагромоздить,

Звездам, кочующим с востока?

Вот свет все небо озарил: