Поэзия и поэтика города - [75]
Стихи другого поэта, связавшего свою судьбу с Литвой, Евгения Шкляра, несут черты той же поэтики:
Мотивы решительных действий звучат у Вайчюнаса: «поблескивает меч отцов, не выпускаемый еще из руки», «Боль одевает нас для походов!..» (164). Причем речь может идти о военном походе не только в будущем, но и в настоящем, даже как о свершившемся. Такие мотивы звучат в фольклорном ключе: это и упоминание о войнах литовских князей, и о пробуждающихся рыцарях, и широкий спектр мотивов лирической песни, связанных с седланием коня, прощанием, отправлением на битву, и поэтический образ коня и всадника, когда «земля дрожит, гудит» от стука копыт; к лирической песенной интонации добавляется маршевое звучание («Эхо свободы» Сруоги, «марш Железного волка» Казиса Бинкиса, например, 165–168,194-195). Используется и библейская символика: «Потом Иерихонским возгласом грянем лишь раз / Стены рабства рассыплются» (Бразджионис, 92).
Широко используется геральдика: скачущий рыцарь, витязь («Погоня») — старый герб Литвы и образ орла (белый орел — герб Польши) как символ неволи: «Эй, Орел, дорогу Витязю!» (165), «бессердечный орел».
Будущее освобождение предвещают «строящиеся рыцари», образы древних воинов Кястутиса и древних битв. Речь идет о походе для освобождения: «Отвоевать древнюю / былую славу и свободу»; «вернуть королевское величие» (Гира, 53). Ожидание похода связывается с Каунасом — оттуда ждут освободителей: «Ведь там далеко, в Каунасе, и вправду готовятся к походу, / И ржут кони, и рыцари строятся…» (Гира, 53).
Основные из указанных здесь мотивов звучат и в известной поэме Бернардаса Бразджиониса «Княжеский город» («Kunigaikščių miestas», 1939), в первой главе, где прямо говорится о столице: «Город древних князей, трона отцов, / Тебе было суждено светить Литве сквозь века»[357]; «О Вильнюс, о дорогая, святая заря, / Ты всегда утешал сердце литовца!» (9); «О Вильнюс, расцветший в снах Гедиминаса, / И свободным, и в рабстве ты всегда благороден и велик» (9); «Был ты сердцем Литвы, был, есть и будешь!» (10).
Этим упованиям, как известно, тоже дано было осуществиться: после начала Второй мировой войны Вильно и окрестности в 1939 г. заняли советские войска и передали Литве, а в июне 1940 г. Вильнюс стал столицей советской Литвы. Но этот советский Вильнюс все же не отвечал прежним чаяниям, и столица по-прежнему оставалась плененным (оккупированным) городом и мечтой. Конечно, долгое время мечта о Вильнюсе как столице независимой Литвы не могла быть высказана со всей ясностью и определенностью. Эти надежды воплотились наконец в реальность в конце XX века, когда Литва добилась независимости и стала самостоятельным государством.
Тема Вильнюса, разумеется, продолжала звучать в литовской поэзии — как в Литве, так и в эмиграции. Из всего многообразия ее вариаций здесь будут представлены два автора, у которых тема и образ Вильнюса занимают видное место в раздумьях, публицистике, эссеистике и, конечно, в поэзии: Юдита Вайчюнайте и Томас Венцлова.
2. «…Под гул самолетов и стук карет…» Judita Vaičiūnate
И мне посчастливилось узнать, что можно день за днем ходить на свидания с куском застроенного пространства как с живою личностью.
Борис Пастернак. Охранная грамота
В поэзии Юдиты Вайчюнайте (1937–2001) Вильнюс появляется сразу, с первых публикаций, и становится постоянной темой, по-своему развивается. Вайчюнайте родилась в Каунасе, училась в Вильнюсском университете и жила в этом городе, там же вышла большая часть ее поэтических книг. Строка, взятая в заглавие, демонстрирует особенность воплощения поэтом образа городского пространства, где шумные современные улицы сменяются тихими «забытыми» и заросшими старыми двориками. Автор не только всматривается в город, вживается в него, но и познает его и изучает творчески — все это становится единым процессом. Стихи о Вильнюсе большими циклами входят во многие поэтические сборники Вайчюнайте и могли бы составить отдельную значительную книгу, которая разворачивалась бы в пространстве и во времени.
Об отношении к Вильнюсу заявлено сразу со всей определенностью. Введением, а лучше сказать, «вхождением» в тему стало стихотворение «Вильнюс. Городские врата» («Vilnius. Miesto vartai», 1966)
