Поэты пражского «Скита» - [22]

Шрифт
Интервал

У Богоматери, ласкающей ребенка,
Чуть дрогнули концы густых ресниц.
И зазвенел тоскующе и звонко
Распев чтеца при шелесте страниц.
А за окном с железною решеткой,
Забыв в руке весеннюю свирель,
С улыбкою сияющей и кроткой
Брел по садам мечтательный Апрель.
«Русская мысль». (Прага; Берлин). 1923. № 3–5

ВЕЧЕРНЯЯ ЗВЕЗДА

I
Вечерняя звезда в Господнем синем Храме
Затеплилась, как малая свеча.
День уходил, презрительно влача
Свой алый шлейф над мертвыми полями,
Оглядываясь медленно туда,
Где в Божьем вечном голубом притворе
О человечьей радости и горе
Сияет трепетно вечерняя звезда.
II
Кто, Благостный, вверху ее возжег
Прозрачными и тихими руками
Над смертными распутьями дорог.
Над этими печальными холмами?
О мудрых? О воюющих? О ком?
Она горит все чище и прекрасней
И светится в притворе голубом,
Всех ранее и всех позднее гаснет.
А, может быть, о том, кто на земле
Всего лишь робкий и печальный путник,
Кто, как матрос на дальнем корабле,
Мечтой о береге отсчитывает будни?
III
Ранним утром свеча погаснет,
Синей струйкой потянет чад.
В это время земля прекрасней,
Потому что люди молчат.
И в поля, и в лесные чащи
Сотни звезд упадут росой.
Будет мир простой, настоящий,
Окропленный Божьей слезой.
«Русская мысль». 1923. № 3–5

ШНЕЛЬЦУГ[63]

В край красных фесок и долам,
В преддверье пламенного юга
Я мчусь, зачем — не знаю сам.
На крыльях мощного шнельцуга.
           Гляжу в окно и жду с тоской,
           Что с каждым часом ближе к цели…
           И мне хотелось на покой,
           Скажу я вам. На самом деле!
И вот вдали передо мной
Встают знакомые картины:
И Джемер с снежною главой,
И волны пенистые Дрины…
           Я слышу вновь по вечерам
           И тонкий голос муэдзина,
           И шум из уличных кафан,
           И запах жареного «мнина».
           Какой здесь милый уголок.
           Какая чудная картина!
           Я ожил вдруг, здесь впрямь восток,
           Здесь скуки нет и нету сплина.
           Но день спешит, за ним другой,
           А дальше третий, так и мчатся,
           И ожидаю я с тоской,
           Когда придется расставаться.
           Покину я цветущий край,
           Как нежно любящего друга,
           И кину с горестью «прощай»
           Из окон мощного шнельцуга!
Белград, 1924 «Эос». 1924. № 2

КАВАЛЕРИЙСКАЯ БАЛЛАДА

I
«Ротмистр, сегодня в разъезд —
           Ваш эскадрон.
Но смотреть — не считать звезд
           И не ловить ворон!»
                           Усмехнулся. —
«Никак нет, честь полка не уроним!»
           Повернулся
И скомандовал: «По коням!»
II
Скользкий лязг мундштуков и стремян
           От шоссе — справа по три — и в чащу.
Сердце пьет голубой туман.
           Воздух вдаль все пьянее и слаще…
За холмом, перелеском, в овражки
           И на изволок — прямо в рожь.
— Эх вы, сашки-канашки! —
           От судьбы не уйдешь!..
И вот —
           Из-за леса, справа.
Отчетливо — пулемет…
Марш — марш! И в лаву…
…Небо упало так резко,
Землею набился рот.
           А из перелеска
                            Все еще пулемет
Колыбельную песню поет и поет…
III
Открыл глаза — и было небо снова
Сверху холодным, бледным и пустым.
И призрачным, как легкий серый дым,
Как память у тифозного больного.
Лежал, смотрел и чувствовал, как кровь
Стучит в висках чуть слышной мелкой дрожью.
           Нет никого. От боли морща бровь,
           Назад — в лесок пополз тихонько рожью.
Дополз. Вздохнул. Поднялся и — бежать…
Забился в чащу. Завязал рубашкой
Плечо с кровавой раной — и опять
Через кусты, лощины и овражки…
           Весь день блуждал. Под вечер вышел
Как раз к селу, к плетню последней хаты.
           Дождался тьмы. Бог милостив — пошел.
                          «Впустите… И воды… за плату»…
IV
Хозяин посмотрел волком.
           Усмехнулся — «Набили холку!»
           Но пустил ночевать. Странно.
И даже перевязали рану.
           Правда, не он, а дочь.
                             И вот — ночь.
           …На сеновале
                             Мыши
           Скреблись и шуршали.
                             Сквозь крышу
                             Месяц
           Серебряным пальцем шарил.
           «Если найдут — повесят…»
                             Не спится.
           Опустив ресницы,
                             Лежал и вспоминал.
           В прошлом году в Одессе,
                             Да, да, в тот же день,
           Кажется, у Семадени,
                             Пил вино и стрелял в свою тень
                             И хотел целовать колени
                                            У подошедшей к столу.
           Засмеялась. — «Мальчик — и глупый.
                             Для этого есть губы»…
           Ночью бродили по молу.
                                            Сначала
Учил он кавалерийским сигналам
           И как развернуть эскадрон.
                             А после она —
Как расстегивать кнопки на женских платьях,
           Пьянить без вина
           В умелых объятьях,
И целовать тягуче и сладко…
                             А потом.
                             Днем —
На вокзале в эшелон посадка,
                             Переезд
           И в ночной бой.
                             И так же сеть звезд —

Еще от автора Дмитрий Юрьевич Кобяков
Приключения слов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Лирика 30-х годов

Во второй том серии «Русская советская лирика» вошли стихи, написанные русскими поэтами в период 1930–1940 гг.Предлагаемая читателю антология — по сути первое издание лирики 30-х годов XX века — несомненно, поможет опровергнуть скептические мнения о поэзии того периода. Включенные в том стихи — лишь небольшая часть творческого наследия поэтов довоенных лет.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.


Стихи поэтов Республики Корея

В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».