Поэты 1880–1890-х годов - [57]

. В феврале 1899 года на литературном вечере Общества любителей российской словесности он прочитал доклад «Фет как человек и художник»[48], а в октябре 1900 года на публичном заседании общества выступил с речью «Граф А. К. Толстой в его стихотворениях». После смерти Вл. Соловьева Цертелев несколько раз выступал в Соловьевском кружке с воспоминаниями о своем друге[49].

Совершенное знание немецкого языка, обширная философская эрудиция позволили Цертелеву осуществить перевод первой части «Фауста» Гете, помещенный им в сборнике «Почин» (1891). Его переводы из Гете должны быть отнесены к числу наиболее значительных для своего времени попыток поэтической интерпретации великого немецкого поэта.

В 1902 году вышел в свет третий и последний сборник «Стихотворений кн. Д. Н. Цертелева» (СПб., 1902), объединивший его избранные произведения за двадцать лет (1881–1901).

На фоне новейших достижений русской поэзии конца XIX — начала XX века это собрание представлялось уже достаточно анахроничным и не вызвало особого интереса в критике.

Некоторые лирические стихотворения Цертелева («Мне снился сон, лучами золотыми…», «Море широкое, даль бесконечная…», «Мы долго шли рядом одною дорогой…», «Туча промчалась и землю дождем напоила…») были положены на музыку известными русскими композиторами М. М. Ипполитовым-Ивановым, А. С. Танеевым, А. А. Балабановым и другими.

Д. Н. Цертелев умер 15 августа 1911 года в своем имении — селе Липяги Спасского уезда Тамбовской губернии.

129. «Скользил наш челн, шуршал высокий очерет…»

Скользил наш челн, шуршал высокий очерет;

                   А ветви с берега склонялись

Над светлым зеркалом прозрачных, сонных вод,

                   Шептали тихо и качались.

И небо синее, и чащу камышей,

                   И этот лес, и эту воду —

Всё населяли мы фантазией своей,

                   Всю необъятную природу.

И нам казалось, понимала всё она,

                   Досель холодная, немая,

Воскресши вдруг, любви и трепета полна,

                   Заговорила как живая.

Забыли мы, увлекшись чудною мечтой,

                   Что все волшебные виденья,

Как призраки, кругом встававшие толпой,—

                   Лишь мысли нашей отраженья:

Она ясна — и ясно всё; взгрустнется вдруг —

                   И всё, что блещет красотою,

Любовью кроткой, негой полно, — всё вокруг

                   Исполнится тоской, враждою.

Так, стоит в небе черной туче набежать,

                   И мирно блещущие воды

Вздрогну́т и помутятся и начнут роптать

                   От приближенья непогоды.

<1878>

130. «Мы долго шли рядом одною дорогой…»

Мы долго шли рядом одною дорогой,

И много хотелось друг другу сказать,

Надежд и желаний теснилось так много, —

Но мы не решались молчанья прервать.

Теперь всё качать мне хотелось бы снова, —

Но круто расходятся наши пути.

Что делать? Осталось одно только слово,

И это печальное слово — прости!

<1881>

131. «Не сотвори себе кумира…»

Не сотвори себе кумира,

Не воплощай своей мечты

И среди суетного мира

Не жди небесной красоты.

Гляди духовными очами

В открытый духу светлый край

И пред минутными богами

Колен своих не преклоняй!

<1882>

132. «Ты скользишь над водами, играя…»

Ты скользишь над водами, играя,

Брызги легкие мечешь веслом,

И не ведаешь ты, дорогая,

Что за сила таится кругом.

Ты любви отдаешься беспечно,

Не страшит тебя пламя страстей;

Но то пламя безумно и вечно,

Как и темная сила морей.

Колыхнется дремавшее море,

Помутится пучина до дна,

И челнок твой в шумящем просторе

Понесет роковая волна!

<1882>

133. «Море широкое, даль бесконечная…»

Море широкое, даль бесконечная,

                   Волны да небо кругом,

Небо прозрачное, синее, вечное,

                   С вечно горящим огнем.

Веет над бездной простор беспредельного,

                   Мчится волна за волной;

Но среди грома и плеска бесцельного

                   Вечных созвучий покой.

7 ноября 1882

134. «Я жду тебя — тебя не зная…»

Я жду тебя — тебя не зная,

И лишь порой в неясном сне,

Как звезды дальние мерцая,

Сквозь жизни мрак ты светишь мне.

Тоскуя, сердце ждет привета,—

Приди ж, волшебница, скорей!

Дай только миг тепла и света,

А там возьми его — разбей!

<1883>

135. «Не думай тайну вечную творенья…»

Не думай тайну вечную творенья

Среди явлений пестрых уловить

И объяснить их смысл и их значенье,

         Схватив связующую нить.

Пойми, что мир есть только знак условный,

В движеньи сущего — одно звено,

Что в смысл его, последний и духовный,

         Проникнуть смертным не дано;

Что смерть — сознанья сила поборола;

Но каждое живое существо

Есть только буква вечного Глагола,

         Минутный отблеск дня его.

<1883>

136. «Когда б я мог порвать оковы тела…»

Когда б я мог порвать оковы тела,

         Умчаться вольною мечтой

И долететь до крайнего предела

         Пучины вечно голубой, —

Я бытия не ждал бы там другого,

         Не жаждал там блаженств иных

И, отрекаясь от всего земного,

         Не звал видений золотых;

Нет, только позабыть все злые раны

         Души моей хотел бы я

И, погрузясь навек во тьму нирваны,

         Найти покой небытия.

<1883>

137. ФТА

Лазурное небо — его одеянье,

         Подножье — пылающий ад,

А знойные вихри самума — дыханье,