Поэтический мир прерафаэлитов - [26]

      In answering echoes from what planisphere,

Along the wind, along the estuary?

She sinks into her spell: and when full soon

      Her lips move and she soars into her song,

      What creatures of the midmost main shall throng

In furrowed surf-clouds to the summoning rune:

Till he, the fated mariner, hears her cry,

      And up her rock, bare-breasted, comes to die?

Dante Gabriel Rossetti A SEA-SPELL Oil on canvas. 1877 Fogg Museum of Art, Harvard University

Данте Габриэль Россетти МОРСКИЕ ЧАРЫ Холст, масло. 1877 Художественный музей Фогга при Гарвардском университете

МОРСКИЕ ЧАРЫ (К КАРТИНЕ)

Под сенью яблонь арфу укрепив,

      Ткет дивные заклятья чаровница

      В аккордах звучных. И морская птица

Волну оставит, слыша их мотив.

Чему колдунья внемлет, слух склонив

      К ответным отзвукам подземных гротов,

      К глухому ропоту водоворотов

Которым вторят ветер и залив?

Она во власти чар: трепещут струны,

      Вот дрогнут губы, песне дав зачин —

      Что за создания морских пучин

Объявятся на зов всевластной руны,

Покуда обреченный мореход

К ее скале — на смерть — не приплывет?

Перевод С. Лихачевой

ASPECTA MEDUSA (FOR A DRAWING)

Andromeda, by Perseus saved and wed,

Hankered each day to see the Gorgon’s head:

Till o’er a fount he held it, bade her lean,

And mirrored in the wave was safely seen

That death she lived by.

                 Let not thine eyes know

Any forbidden thing itself, although

It once should save as well as kill: but be

Its shadow upon life enough for thee.

МЕДУЗА ОТРАЖЕННАЯ (К РИСУНКУ)

Молила Андромеда, чтоб Персей

Главу Горгоны дал увидеть ей.

И вот герой жену к ручью ведет, —

И отражается в зерцале вод

Смерть, что ее спасла.

                  Пусть никогда

Тебя не встретит на пути беда, —

Лишь тень ее мелькнет, как отраженье,

Неся тебе не гибель, а спасенье.

Перевод Е. Третьяковой

SUDDEN LIGHT

      I have been here before,

            But when or how I cannot tell:

      I know the grass beyond the door,

            The sweet keen smell,

The sighing sound, the lights around the shore.

      You have been mine before, —

            How long ago I may not know:

      But just when at that swallow’s soar

            Your neck turned so,

Some veil did fall, — I knew it all of yore.

      Has this been thus before?

            And shall not thus time’s eddying flight

      Still with our lives our love restore

            In death’s despite,

And day and night yield one delight once more?

ВНЕЗАПНЫЙ СВЕТ

      Да, я здесь был когда-то.

            Когда? — припомнить не могу.

      Лишь помню трав весенних ароматы

            На берегу,

Огни вдали и шумных волн раскаты.

      Я был с тобой когда-то.

            Когда? Не помню, вот беда.

      Твой взгляд вспорхнул за ласточкой крылатой —

            И понял я тогда,

Что был там прежде и не ждал возврата.

      Все было так когда-то.

            А может, нет? А может, вновь

      Закружит время нас, и, пережив утрату,

            Взойдет любовь,

Чтоб нам светить до нового заката?

Перевод Е. Третьяковой

A YOUNG FIR-WOOD

These little firs to-day are things

     To clasp into a giant’s cap,

     Or fans to suit his lady’s lap.

From many winters many springs

     Shall cherish them in strength and sap

     Till they be marked upon the map,

A wood for the wind’s wanderings.

All seed is in the sower’s hands:

     And what at first was trained to spread

     Its shelter for some single head, —

Yea, even such fellowship of wands, —

     May hide the sunset, and the shade

     Of its great multitude be laid

Upon the earth and elder sands.

МОЛОДОЙ ЕЛЬНИК

Пусть эти елочки пока —

     Плюмаж для великаньей шляпы

     Иль веер для гигантской лапы,

Но напитают за века

     Их вёсны силою. Отметят

     На картах лес, и будет ветер

К ним прилетать издалека.

Был сеятель, был взмах руки,

     И бурный рост — уж не вчера ли

     Они меня с трудом скрывали?

Но эти робкие ростки

     В свой час, укутав солнце в хвою,

     Накроют тенью вековою

Поля и древние пески.

Перевод М. Фаликман

ЭЛИЗАБЕТ ЭЛИНОР СИДДАЛ ELIZABETH ELEANOR SIDDAL

Данте Габриэль Россетти ПОРТРЕТ ЭЛИЗАБЕТ СИДДАЛ 1855 Музей Ашмола, Оксфорд

ЭЛИЗАБЕТ ЭЛИНОР СИДДАЛ (25 ИЮЛЯ 1829–11 ФЕВРАЛЯ 1862)

Натурщица, поэтесса и живописец. Родилась в Лондоне, в семье англо-валлийского происхождения. Работала модисткой в шляпном магазине; в 1849 г. ее заметил и пригласил позировать для картины художник У. Деверелл, благодаря которому Сиддал познакомилась с Братством прерафаэлитов. У. М. Россетти описывает ее как «создание редкостной красоты; ее манера держаться исполнена достоинства и одновременно нежности <…> высокая, безупречно сложенная, с благородной шеей и правильными, хотя и необычными чертами; с зеленовато-голубыми, неяркими глазами, огромными безупречной формы веками, превосходным цветом лица и пышной, тяжелой волной медно-золотых волос».

Позировала для многих знаменитых картин, в частности, для «Офелии» Миллеса (1851–1852), «Regina Cordium» Д. Г. Россетти (1860) и др. Познакомившись с Сиддал, Россетти писал и рисовал главным образом ее, отказавшись от большинства других моделей. Впервые Сиддал появляется на его акварели «Первая годовщина смерти Беатриче» (1853) в образе возлюбленной Данте (в этом образе Сиддал воспроизведена на нескольких полотнах); последней в череде картин стала «Beata Beatrix», написанная в 1863 г., через год после смерти Сиддал. Сохранилось немало карандашных набросков Россетти, воспроизводящих ее облик. Взаимоотношения Россетти-художника и Сиддал-натурщицы воплощены в сонете К. Россетти «В мастерской художника». Стала женой Россетти в 1860 г.