Поэтические воззрения славян на природу - том 1 - [35]
Народные загадки метафорически называют волоса — лесом, а траву — волосами: «ой, на гори гай, пид гаем мигай, пид мигаем сопай, пид сопаем хопай» (голова, волоса, очи, нос и рот); «густый лис, чисто поле, два соболи, два стекла, труба и лепетайло» (волоса, лоб, брови, очи, нос и язык);[290] «под лесом-лесом колеса с повесом» (под спущенными косами висят серьги); «летела тень (= дзень, звук ударяющей косы) на Петров день, стала плакать, аж волосы вянут» (= трава, которую скосили); «красна девица сидит в темнице (= морковь или свекла в земле), а коса (= зелень) наруже».[291] Подобными сближениями пользуется и народная песня, особенно если речь идет о превращениях: так, утопая в волнах, говорила девица брату: «не коси, братец, шелковой травы; шелкова трава — то моя русая коса!»[292] В сербской песне хвалится девица:
В стихе о Егории Храбром сказано, что у его сестёр «власы, как кавыль-трава». Сербы называют лес — шума, потому что в нем слышится постоянный шелест листьев (малорос. песня: «шум ходит по диброви»); а чешск, osumeti от первоначального значения: лишиться листьев, срываемых ветром, перешло в понятие: олысеть.[294] С указанными метафорами тесно связывается поверье о зеленых волосах русалок, водяных и леших и тот часто встречаемый в народных сказках мотив, по которому щетка, кинутая героем во время бегства от враждебных преследователей, превращается в лес: из каждого волоска вырастает дерево.[295] Русалки, как водяные нимфы, наделены зелеными косами, подобно римским божествам рек и финскому царю волн (Ahto), которые представлялись с травяными бородами; т. е. зелень, растущая по берегам рек и источников, рассматривалась, как волосы водяных богов и богинь.[296] Малорусская загадка, означающая «камыш», изображает это растение в таком поэтическом образе: «стоит дид над водою, колыхает бородою».[297] От санскр. vrdh — расти происходят лат. barba (вместо bardha), нем. oart и славян, брада; следоват., уже самый язык, назвавший бороду — растущею, наводил фантазию на это метафори(72)ческое уподобление.[298] Доселе уцелел обычай связывать, во время жатвы, пук несрезанных колосьев и оставлять его на ниве в честь древнего бога плодородия; это называется: завивать Волосу бороду.
Богиня земного плодородия, вступающая в брак с богом небесных гроз в счастливое время весны, теряет своего супруга в период холодной зимы и прекращает свои роды; отсюда создалось у германцев прекрасное сказание о том, как Фрея, в белой развевающейся одежде, плача и жалуясь, шествует через горы и долы, неустанно ищет своего скрывшегося мужа, находит его и потом снова теряет и принимается за те же поиски. Миф этот развит во многих народных сказках. У греков благодатная свадьба Зевса и Геры праздновалась каждую весну.[299] В зимнюю пору и жарким летом, во время засухи = бездождия. Земля являлась воображению древнего человека — печальною вдовою; воззрение это высказано в народном стихе, где Христос вещает смертным: если не послушаете моих заповедей, то сотворю небо медным (= жгучим), а землю железною:
Из всего сказанного очевидно, что рядом с поклонением небу должно было возникнуть и утвердиться религиозное почитание земли. Следы этого обоготворения сохранились и у славян. Старинный проповедник восстает против нарицания земли — богом.[301] Галицкие русины и малороссы называют ее святою; так в эпическом приветствии («здравице») говорится: «бувай здорова як рыба, гожа як вода, весела як весна, а богата як земля святая!» или в поговорке: «не годен того, же го земля святая на собе носить!» Малорусские клятвы: «щоб тебе, окоянного, земля не приняла!», «земля б его святая не приймала!» и сербская: «тако ми земл(ь)а кости не изметала!» согласны с великорусским поверьем, что земля не принимает в свои недра умерших еретиков, колдунов и великих грешников и выбрасывает наверх их трупы или кости. Потому, высказывая доброе пожелание покойнику, малорусы выражаются: «щоб ему земля пером (лежала!)». Есть и другие клятвы землею: «щоб тебе сира земля пожерла!», «щоб пид ним и над ним земля горила на косовий сажень!», «о, щоб над тобою земля тряслась!», серб. «тако ми земл(ь)е у кojy ђу!»
