Поэт, или Охота на призрака - [98]

Прежде чем закрыть за собой дверь, он включил кондиционер в спальне на полную мощность. Переодеваясь в гостиной, подумал, что надо будет прикупить несколько баллончиков с освежителем воздуха или какие-нибудь ароматизаторы, и решил истратить на это те семь долларов, которые нашел в кошельке Дарлен. Он рассудил, что это будет только справедливо: это ведь она создала проблему, вот пусть теперь и раскошеливается.

Глава 24

В субботу утром мы погрузились в вертолет и вылетели из Куантико в аэропорт, а там пересели на принадлежащий ФБР небольшой реактивный самолет, который должен был доставить нас в Колорадо. Туда, где погиб мой брат.

Кроме меня, Бэкуса и Уоллинг, в Колорадо летел еще один человек из тех, кого я видел на вчерашнем совещании, – некий Джеймс Томпсон, специалист по судебной медицине.

Под курткой у меня была надета светло-голубая рубашка с эмблемой ФБР на левом нагрудном кармане. Ее принесла мне Рейчел; ранним утром она постучалась в дверь моей комнаты и, мило улыбаясь, протянула небольшой сверток. Со стороны Федерального бюро это было очень любезно, и все же я никак не мог дождаться, когда наконец-то попаду в Денвер и смогу переодеться в собственную чистую одежду. Но отказываться я не стал: не оставаться же в несвежей рубашке, которую я носил вот уже два дня подряд.

В самой поездке ничего интересного не было, и я спокойно сидел в задней части самолета, через три ряда от Бэкуса и Уоллинг. Между ними и мной расположился Томпсон со своим чемоданчиком. Заняться было абсолютно нечем, и я коротал время за чтением биографического очерка Эдгара Аллана По, время от времени делая заметки и внося их прямо в свой компьютер.

Примерно на половине пути Рейчел поднялась с кресла с явным намерением нанести мне визит. Она была одета по-дорожному – в джинсы, зеленую рубашку из тонкого вельвета и высокие черные ботинки на шнуровке. Усаживаясь на сиденье рядом со мной, она машинально заправила волосы за ухо, и я получил возможность внимательно рассмотреть ее выразительное лицо. Рейчел была очень красива, и я подумал, что за последние сутки мое отношение к ней претерпело существенные изменения, пройдя путь от ненависти до вожделения.

– О чем ты думаешь, сидя здесь в одиночестве? – спросила она.

– Да, в общем-то, ни о чем. Наверное, о брате. Если мы поймаем этого преступника, я узнаю, как все произошло… Откровенно говоря, мне до сих пор трудно поверить в его смерть.

– Вы были близки с ним?

– Бо́льшую часть жизни – да, – не раздумывая, ответил я. – Но только не в последние несколько месяцев. Подобное, впрочем, случалось и раньше: периодически мы охладевали друг к другу, и нас буквально физически начинало тошнить при каждой встрече.

– Он был старше или моложе?

– Старше.

– Намного?

– На три минуты. Мы были близнецами.

– Я этого не знала.

Рейчел нахмурилась, очевидно решив, что обстоятельство, которое она только что выяснила, делало мою потерю еще более тяжелой. Заметив это, я согласно кивнул. Возможно, так оно и было в действительности.

– В рапорте про это ничего не написано, – сказала она наконец.

– Наверное, те, кто его составлял, сочли эту деталь несущественной.

– Зато теперь мне стало понятнее, почему ты… Кстати, проблема взаимоотношений между близнецами очень любопытна и всегда меня интересовала.

– Если ты имеешь в виду, что в момент смерти Шона я получил от него телепатическое послание или мне было некое зловещее знамение, то вынужден разочаровать тебя: ничего сверхъестественного не было. Ни в тот день, ни раньше с нами ничего подобного не происходило. А если и случалось, то я этого не замечал. Да и Шон тоже ни о чем таком сроду не упоминал.

Рейчел кивнула, и я, отвернувшись, некоторое время глядел за окно. Мне было хорошо с ней – хорошо, несмотря на то что наше знакомство, состоявшееся днем раньше, даже с натяжкой нельзя было назвать приятным. Впрочем, мне начинало казаться, что Рейчел Уоллинг могла расположить к себе кого угодно, даже своего злейшего врага, настолько она была обаятельной.

Потом я попытался задавать Рейчел вопросы о ней самой. Отвечая, она мельком упомянула про неудачное замужество, о чем мне уже было известно от Уоррена, но никаких подробностей о ее бывшем супруге я так и не узнал. Оказалось также, что Рейчел окончила психологический факультет Джорджтаунского университета и что приглашение поступить на работу в ФБР она получила, будучи студенткой последнего курса. Карьеру начинала простым агентом в нью-йоркском филиале Федерального бюро, одновременно учась на вечернем отделении юрфака Колумбийского университета. Диплом юриста значительно ускорил восхождение по служебной лестнице, а назначение в отдел психологического моделирования стало, как она сама выразилась, долгожданной наградой за все труды.

– Родители наверняка тобою гордятся, – заметил я.

Рейчел в ответ лишь отрицательно покачала головой.

– Нет? Но почему?

– Мать оставила семью, когда я была еще маленькой. Я не видела ее вот уже бог знает сколько времени. О моих достижениях ей ничего не известно.

– А отец?

– Папа умер, когда я была совсем юной.

Я понял, что мне удалось вырваться за рамки формального разговора, который позволяет собеседникам узнать друг о друге лишь необходимый минимум совершенно бесполезной информации, и журналистский инстинкт подталкивал меня задать еще какой-нибудь совершенно неожиданный вопрос, к которому Рейчел оказалась бы не готова. К тому же я видел, что ей хочется сказать больше, но она промолчит, если ее не спросить.