Поэт, или Охота на призрака - [84]

– Это твое дело, Джек, держись за него зубами и когтями. Но не доверяй ФБР – они сначала используют тебя, а потом выкинут на обочину, словно собачье дерьмо.

Я поблагодарил его за совет и положил трубку. Как раз в этот момент мимо распахнутой двери кабинета проходил какой-то человек – типичный фэбээровец, если судить по стандартному серому костюму. Заметив меня за столом, он остановился и заглянул в кабинет. На его лице ясно читалось любопытство.

– Прошу прощения, могу я узнать, что вы тут делаете?

– Жду, пока вернется агент Уоллинг.

Это был крупный мужчина с узким красным лицом и коротко остриженными черными волосами.

– А вы…

– Джек Макэвой. Агент Уоллинг сказала…

– Просто выйдите из-за стола. – Он махнул рукой, показывая, что я должен встать с места Рейчел и пересесть на один из стульев напротив.

Я не стал спорить. Незнакомец вежливо поблагодарил и пошел дальше по своим делам. Весь этот эпизод, однако, лишний раз напомнил мне, почему я так не люблю иметь дело с ФБР. Абсолютное большинство сотрудников этой почтенной организации просто на интуитивном уровне чувствуют, когда надо взять тебя за то место, на котором ты сидишь.

Убедившись, что поборник порядка удалился, я протянул руку через стол, подтянул к себе телефонный аппарат Рейчел и набрал прямой номер Грега Гленна. По денверскому времени было начало седьмого, и я знал, что в эти минуты редактор просматривает срочные сообщения и занят по самую маковку, но выбора у меня попросту не было.

– Джек? Ты не мог бы перезвонить попозже?

– Нет, мне надо срочно с тобой поговорить.

– Хорошо, только поторопись. У нас тут новое сообщение о стрельбе в клинике, и мы как раз корпим над материалом для первой полосы.

Я быстро ввел Гленна в курс дела. По-моему, он тут же забыл о своей клинике и слушал с напряженным вниманием, лишь изредка вставляя восторженные замечания типа того, что мой материал – это просто фантастика и что статья из этого выйдет, на зависть конкурентам, убойная. Излагая последние события, я, правда, опустил то, что Уоррен по моей милости потерял работу, а агент Уоллинг пыталась оказать на меня давление. Вместо этого я сообщил Гленну, где нахожусь в данный момент и что собираюсь предпринять дальше, и получил от него карт-бланш.

– А у нас тут такие дела, Джек, – сказал Гленн. – Нам, наверное, понадобится весь подвал под эту историю с клиникой и движением против абортов. В ближайшие два дня свободного места тоже не будет – это я тебе говорю. Ты не представляешь, какая у нас запарка! Будь ты здесь, я бы усадил тебя «расписывать»…

– Жаль, что я не с вами, – лицемерно вздохнул я.

– Да, жаль, но не расстраивайся. Действуй по своему усмотрению и попытайся выжать из них все по максимуму. И сразу дай мне знать. Это будет просто нечто, Джек, настоящая сенсация.

– Будем надеяться.

Гленн снова заговорил о моих возможностях и перспективах, рассуждая на сей раз главным образом о журналистских наградах и литературных премиях, а заодно вскользь коснулся искусства вставить конкурентам хорошо смазанный фитиль. Пока я слушал его разглагольствования, в кабинет вернулась Уоллинг. Ее сопровождал незнакомый мне мужчина – видимо, тот самый Боб Бэкус. Он тоже был в сером костюме, однако держался более властно и уверенно, чем его давешний коллега. На первый взгляд я бы дал ему от тридцати пяти до сорока лет, однако, несмотря на это, он сохранил вполне приличную физическую форму. Лицо его казалось доброжелательным, хотя голубые глаза смотрели пронзительно и внимательно, а короткие светло-русые волосы придавали лицу вид решительный и мужественный.

Я поднял вверх палец, показывая, что уже почти закончил, и прервал разливающегося соловьем редактора:

– Грег, все, меня зовут.

– Хорошо, Джек, держи меня в курсе. И еще одно…

– Да?

– Добудь хоть несколько картинок.

– Ладно, попробую.

Укладывая трубку на рычаг, я подумал, что напрасно подал ему надежду. О том, чтобы ввести в это дело также и фотографа, можно было только мечтать. Мне самому еще предстояло изловчиться, чтобы не оказаться за бортом.

– Джек, познакомься, это спецагент Боб Бэкус, наш шеф, который отвечает за всю операцию в целом. Боб, это Джек Макэвой из «Роки-Маунтин ньюс».

Мы пожали друг другу руки, причем моя словно в тисках побывала. Это было так же типично для мужественных фэбээровцев, как и серый костюм. Потом Боб заговорил, машинально поправив лежащий на столе календарь:

– Всегда рад встретиться с одним из наших друзей, принадлежащих к «четвертой власти». Особенно с тем, кто приехал издалека.

Я лишь кивнул в ответ. Все это были просто вежливые слова, и каждый из нас прекрасно это знал.

– Вот что, Джек, пойдем в зал заседаний и выпьем в честь знакомства по чашечке кофе, – предложил Бэкус. – Заодно я немного покажу тебе наше здание.

Пока мы поднимались наверх, Боб Бэкус не сказал ничего, что имело бы отношение к делу, если не считать выражения соболезнований по поводу гибели моего брата. Только когда мы трое уселись за столиком кафетерия, который здесь почему-то называли «залом заседаний», он отхлебнул кофе и приступил к делу.

– Наша беседа носит неофициальный характер, – начал Бэкус. – Что бы ты ни увидел и ни услышал в Куантико – все это не для печати. Надеюсь, ты не возражаешь?