Поэт, или Охота на призрака - [195]

Я смотрел в пол перед собой. Таблетки начинали действовать. Крепко зажмурившись, я до боли сжал кулаки, но было уже слишком поздно. Яд тек по моим жилам.

– Ты ничего не сможешь сделать, – прогудел Бэкус, уловив мои слабые трепыхания. – Ничего. Лучше расслабься и дай лекарству подействовать. Скоро все кончится…

…Тебе никуда не деться, Джек. Рейчел никогда не поймет, что произошло…

…А знаешь, Джек, ты, пожалуй, прав. Она поймет. Возможно, она уже кое о чем догадывается, поэтому сразу после этого я исчезну. Ты – последний пункт в моем списке, а потом я возьму отпуск…

Этого я не понял.

– Ты уезжаешь?

– Я уверен, что Рейчел что-то подозревает. Именно поэтому я все время пытаюсь отправить ее во Флориду, но это только отсрочка неизбежного. Скоро она сообразит, что к чему, и мне придется перебраться в какой-нибудь укромный уголок. Я должен сбросить овечью шкуру и стать собой, Джек. Я это заслужил!

Когда Бэкус произносил эти слова, его лицо осветилось неземной радостью. Я видел, что он едва сдерживается, чтобы не пропеть последнюю фразу.

– Как ты себя чувствуешь, Джек? Голова кружится?

Я не ответил, но он и так знал, что со мной происходит. Мне казалось, будто я медленно проваливаюсь в глубокую пропасть, полную непроницаемого мрака. Наверное, нечто подобное испытывает человек, чья лодка скользит вниз на струе водопада. Как ни удивительно, Бэкус пока ничего не предпринимал, он только говорил глухим, монотонным голосом, который убаюкивал если не мое сознание, то волю:

– Дай лекарствам впитаться в кровь, Джек. Не бойся и не сопротивляйся, наслаждайся моментом. Думай лучше о том, сколько всего сможешь рассказать своему брату, когда вы встретитесь. Какой превосходный следователь из тебя получился! Два отличных детектива в одной семье – это большая редкость, Джек. Ну-ка, представь себе лицо Шона. Представь. Он улыбается, улыбается тебе, Джек. А теперь закрой глаза… закрой, так ты лучше его разглядишь. Ничего не бойся, смелее. Ты в безопасности, Джек, тебе ничто не грозит…

Я не мог сопротивляться. Веки вдруг стали необычайно тяжелыми. Я старался смотреть на огни в зеркале, но усталость сковывала меня, съедая все мои силы изнутри. Я закрыл глаза.

– Вот и хорошо, Джек, просто славно. Видишь Шона?

Я кивнул и почувствовал пальцы Бэкуса на своем запястье. Он бережно уложил мою левую руку на подлокотник кресла, потом проделал то же самое с правой.

– Превосходно, Джек, молодчина. Работать с тобой одно удовольствие. А сейчас я не хочу, чтобы ты чувствовал боль. Боли нет, Джек, она ушла. Что бы ни случилось, тебе не будет больно. Ты мне веришь?

– Да, – прошептал я, не открывая глаз.

– Ты не должен двигаться, Джек. Я не хочу, чтобы ты двигался. Ты не можешь двигаться, не можешь шевельнуть ни рукой, ни ногой. Твои члены так тяжелы, что ты не можешь поднять их, не можешь двинуть и пальцем. Руки стали как гири. Верно, Джек?

– Да, – сказал я.

Мои глаза оставались закрытыми, а подбородок уперся в грудь, но тем не менее я прекрасно осознавал все окружающее. Мое тело и разум как будто разделились; разум поднялся к потолку и оттуда взирал на распростертое в кресле неподвижное тело.

– Открыть глаза!

Я повиновался и увидел Бэкуса. Он стоял прямо передо мной. Пистолет торчал из кобуры под расстегнутым пиджаком, а в правой руке блестела длинная стальная игла. Это был мой шанс. Пистолет мне больше не угрожал, и я напрягся, но… не смог даже пошевелиться. Я даже не сумел поднять руку, чтобы потянуться к нему. Тело перестало повиноваться командам, которые посылал бессильный разум, и мне оставалось только смотреть, как Бэкус небрежно ткнул меня острием иглы сначала в ладонь забинтованной руки, а потом в кончики двух пальцев. Я не предпринял ничего, чтобы ему помешать.

– Вот и отлично, Джек. Думаю, ты уже готов. Помни, твои руки тяжелы, как гири, ты не сможешь пошевелить ими, даже если очень захочешь. Ты не сможешь говорить, твой язык не станет тебе повиноваться, как бы ты ни хотел этого. Только держи глаза открытыми, Джек, иначе пропустишь самое интересное.

Он отступил на шаг и полюбовался на свою работу.

– Ну что, кто одержал верх, Джек? – спросил он вкрадчиво. – Чья взяла? Кто из нас настоящий мужчина?

Мой разум содрогнулся от отвращения и страха. Я по-прежнему не мог ни закричать, ни пошевелиться, но был способен чувствовать, как меня захлестывает волна абсолютного, всепобеждающего, беспросветного ужаса. На глазах выступили слезы, но они так и не пролились. Руки Бэкуса поднялись к пряжке ремня, и я услышал, как он сказал:

– На этот раз я обойдусь без резинки. Как ты на это смотришь, Джек?

И в тот же момент в прихожей за его спиной погас свет. Я успел разглядеть только быстрое движение, а в следующую секунду до меня донесся голос Рейчел:

– Не двигайся, Боб, или я буду стрелять.

Она произнесла это спокойным и уверенным тоном. Бэкус застыл на одном месте и смотрел по-прежнему на меня, словно надеялся увидеть в моих глазах ее отражение. В этом взгляде таилась смертельная угроза. Правая рука Бэкуса, скрытая от Рейчел его телом, медленно поползла к кобуре под пиджаком.

Я хотел предупредить ее криком, но не смог. Тогда я напряг все силы, пытаясь сдвинуться хотя бы на дюйм, но у меня опять ничего не вышло. Лишь левая нога несильно дернулась, лягнула ножку кресла и снова упала на вытертый ковер.