Поэт, или Охота на призрака - [193]

Именно тогда я впервые заметил многочисленные трещины, которые, словно паутина, пересекали в разных направлениях три стеклянные панели из пяти, а слегка повернув голову влево, увидел и наши с Бэкусом изломанные отражения, появившиеся на поверхности толстых разбитых стекол.

– А не опасно здесь оставаться? – спросил я с тревогой.

– Ничуть, – успокоил меня Бэкус. – Впрочем, безопасность – понятие относительное. Вот начнется новое землетрясение, и все разом изменится. Что касается повреждений, то под нами есть еще один ярус домов… Вернее, был. Клермонтан говорит, что он пострадал еще больше. Рухнули стены, полопались водопроводные и канализационные трубы.

Я положил на пол свой компьютер и наволочку с вещами и снова вернулся к окну, не в силах оторваться от созерцания долины Лос-Анджелеса, уже окутанной волшебными сумерками. Внезапно у меня под ногами что-то пронзительно скрипнуло, и я вздрогнул от неожиданности.

– Ничего страшного; прежде чем организовать здесь конспиративную квартиру, инженеры тщательно проверили опоры. Да, это здание выглядит так, словно вот-вот развалится, а порой издает странные звуки, но на самом деле все нормально. Дому ничего не угрожает, он в полной безопасности.

Я кивнул, впрочем без особой уверенности.

– В отличие от тебя, Джек, – заключил Боб.

Эта фраза озадачила меня. Я быстро глянул на отражение Бэкуса в стекле и увидел там, как в треснувшем зеркале, четырехкратно повторенный силуэт Боба, который держал в руке пистолет.

– Что это значит? – опешил я.

– Только то, что игра окончена, Джек. Всему на свете бывает конец.

И тут я все понял. Понял, как фатально ошибся, обвинив совсем не того, кого следует. Причина, безусловно, заключалась во мне самом. Я ступил на неверный путь, потому что не сумел поверить Рейчел и принять ее такой, какая она есть; я повсюду искал подтверждения своей теории.

– О боже… – сказал я. – Так Ворон – это ты?

Бэкус не ответил, только кивнул, улыбаясь одними губами. В тот же миг мне стало ясно, что самолет Рейчел продолжает лететь своим курсом в далекую Флориду и что даже агент Картер с двумя техниками не придут мне на помощь. Бэкус провел меня как мальчишку, изобразив разговор с Картером. Я остался один на один с Вороном.

– Но почему, Боб? Почему ты им стал?!

Я был так потрясен, что продолжал называть его по имени как близкого знакомого. Впрочем, формальное «мистер Бэкус» в данной ситуации вряд ли оказалось бы уместнее.

– Это старая история. Очень старая, давно и прочно забытая, так что вряд ли теперь есть смысл извлекать ее на свет божий. Да тебе и ни к чему знать ее, Джек. Сядь в кресло, пожалуйста.

Он указал стволом пистолета на мягкое кресло напротив кушетки, а потом прицелился мне в лоб. Я не шелохнулся.

– Телефонные звонки, – прошептал я. – Так это ты звонил из комнаты Торсона?

Я сказал это просто для того, чтобы потянуть время, хотя в глубине души понимал, что могу лишь отсрочить неизбежный конец. Никто не знает, где я. Никто не поспешит на помощь. Да и Бэкус, должно быть, разгадал мою уловку, потому что я вдруг услышал его натужный, незнакомый смех. Тем не менее он ответил.

– Мне просто повезло, – сказал Бэкус. – В тот вечер я зарегистрировал в отеле всю компанию, включая Торсона, а потом, наверное, просто перепутал ключи. Звонки я сделал из своего номера, но они попали в счет Торсона. Только представь, я даже не подозревал об этом до тех пор, пока не забрал квитанции из твоей комнаты в ту ночь, когда ты прохлаждался в постели у Рейчел.

«Иной раз сама судьба идет нам навстречу», – вспомнил я слова Рейчел. Похоже, это наблюдение было справедливо и для серийных убийц.

– А как ты узнал, что квитанции у меня?

– Я этого не знал. Во всяком случае – наверняка. Но ты позвонил Уоррену и сказал, что держишь его информатора за яйца, а он сразу связался со мной и предупредил. Правда, он упомянул, что ты обвиняешь в утечке информации Торсона, но я должен был проверить, что именно тебе известно. И только по этой причине я дал тебе возможность и дальше участвовать в расследовании. Мне нужно было выяснить, как много ты знаешь. О том, что эти обвинения основывались на счетах из гостиницы, я догадался только после того, как, воспользовавшись твоим отсутствием, наведался к тебе в комнату.

– Это ты выслеживал меня у «Кота и скрипки»?

– В тот раз тебе повезло. Если бы ты заглянул в подворотню, чтобы выяснить, кто там скрывается, для тебя бы все закончилось уже тогда. Но поскольку на следующий день ты не пришел ко мне и не обвинил Торсона в том, что он вломился к тебе в номер, я решил, что опасность миновала. Мне казалось, ты решил спустить все на тормозах. Начиная с этого момента все шло как по маслу, в точном соответствии с моим планом, и я встревожился только тогда, когда ты позвонил мне и начал расспрашивать о счетах и презервативах. Я понял, что́ ты замышляешь, и мне пришлось действовать очень быстро. А теперь, Джек, сядь в кресло; я не собираюсь повторять тебе десять раз.

Я подошел к креслу, уселся в него и вытер влажные ладони о штаны. Обе руки мелко дрожали. Кресло было повернуто спинкой к застекленной стене, да я и не смог бы сейчас смотреть ни на что другое, кроме Бэкуса.