Поехали! - [26]

Парень разворачивается и уходит.

Он не дослушивает. Не прощается. Просто разворачивается и идет к выходу, попутно ковыряясь в своем драгоценном телефоне. А я заканчиваю свою вежливую речь в пустоту.

Ночь пронеслась тысячами звезд. Я отлично выспался, но кровать всё так же отказывалась меня отпускать.

Будильник трещит, настаивая на том, что если сейчас же не встану, то опоздаю на работу. А тем временем во мне просыпается какое-то новое ощущение, необъяснимый азарт. Мне не терпится узнать, что положил в свою коробку мой новый знакомый.

– Прив, дед! – улыбающееся лицо встречает меня у входа.

Артем Фрукт держит подмышкой коробку и демонстративно поворачивается ко мне боком, чтобы я получше рассмотрел коричневую упаковку.

– Мы полночи с подписчиками совещались, что бы такого взять. В итоге я собрал идеальную коробку.

Он доволен собой.

Мало того, что он выполнил задание, справился с ним, так еще сумел задействовать коллективное мышление, а значит, перевыполнил план.

– Доброе утро, Артем.

– Посмотришь, что собрали?

Молчу.

Мне крайне интересно, что же он там заготовил. Но почему-то я не хочу, чтобы Артем решил, что мне это интересно.

– Показать?

– Не сейчас.

Я захожу в здание, Артем идет следом.

– Дед, а почему не сейчас?

– Сейчас у нас по плану проверка знаний и повторение пройденного материала.

Фрукт кривится, словно лизнул лимон, а я прошу назвать составные части корабля.

– Он состоит из трех частей: бытовой отсек, спускаемый аппарат и приборно-агрегатный.

– Хорошо. Артем, уточните, пожалуйста, для чего служит каждая из частей корабля?

Я задаю вопрос, а курсант Фрукт, кажется, сейчас умрет от тоски.

– Если вы забыли, я могу напомнить. Ничего страшного.

– Дед, с памятью у меня все в порядке. В спускаемом сидят космонавты при взлете и посадке. В приборном – двигатель, топливо, солнечные батареи и прочие служебные системы. А в бытовом – еда, горшок. Еще там узел для стыковки.

Я киваю.

– Все так?

– Скажем… Суть вы уловили.

В целом Артем правильно ответил. Если не цепляться к формулировкам, можно сказать, что ответ верный.

– Дед, а где твоя коробка? И когда уже устроим анбоксинг? Я бы хотел снять на видео и потом…

Артем опять тараторит о своем.

На этот раз мне совсем не противно. Мне даже хочется улыбнуться. Забавный этот Артем. Он болтает и болтает, а я думаю о том, что сейчас люди позже взрослеют. Мир изменился. Мы изменились. Можно смело переносить возраст совершеннолетия с восемнадцати на тридцать. И это, наверное, хорошо.

Смотрю на взрослого ребенка и не отвечаю, где мои вещи. Зачем ему знать, что моя коробка уже много лет, собранная, стоит пылится в ожидании полета? В ожидании полета, которому уже не суждено случиться.

Я показываю ему, как правильно погружаться. Объясняю, какие показатели приоритетны на борту. Учу, как отвечать и как пользоваться рацией. Называю случаи, при которых отключается система вентиляции.

Артем внимательно слушает и помечает. Как и на прошлом занятии, он трудится на пределе.

Тренажеры.

Обследования.

Теория.

Снова тренажеры.

Затем повторение пройденного.

В конце дня Артем предлагает, чтобы я все же заглянул в его коробку.

– Дед, ну неужели тебе не интересно, что я выбрал?

Мне интересно. И я делаю снисходительный жест: мол, ладно, демонстрируй.

Артем показывает содержимое.

Миниатюрный самокат, спиннер, набор расчесок, эспандер и всякие прочие безделушки. Еще он взял крекеры. Целую упаковку с нарисованными на ней луковыми кольцами.

Он не знает, что нельзя брать с собой ничего сыпучего и ломкого.

– Это брать нельзя, – достаю пачку и откладываю в сторону. – Печенье сильно крошится. В невесомости это опасно. Маленькие частички могут попасть в легкие.

Фрукт смотрит на меня. Его рот раскрыт. Он восхищен. А еще, кажется, он удивлен, что осталось что-то, чего он вместе со своим коллективным разумом не учел.

День за днем я прилежно выполняю свою работу. По ночам тоскую по звездам, а по утрам борюсь со старым будильником и пытаюсь найти себе новую цель в жизни. Готовлю к полету необычного курсанта. Объясняю парню теорию, проверяю его успехи у других инструкторов. А внутри меня зреет, набирает силу и разрастается пустота. Черная дыра.

Физическая подготовка. Тесты, анализы. Теппинг-тест. Проверка зрения. Еще и еще.

Артем трудится, а моя пустота все сильнее душит, жжет, сжирает меня изнутри.

– Выживание в сложных условиях, – объявляю и зову Артема пойти за мной на полигон.

Он больше не спорит со мной. Если я говорю – просто выполняет. Он, кажется, наконец убедился и понял: всё, что я ему рассказываю, важно. Что в разработанной программе нет ни слова лишнего, нет ни одного бесполезного упражнения.

После инструктажа я рассказываю, что сегодняшняя тренировка нужна на случай, если спускаемый аппарат по каким-нибудь непредвиденным причинам приземлится не в намеченной точке. Космонавт должен уметь выжить в любых условиях.

– Каких еще непредвиденных? Я думал, у вас здесь все просчитано и продумано.

– Разное случается. Лучше быть готовым, – отвечаю уклончиво.

Я не хочу пугать паренька, забивать ему голову лишними мрачными мыслями и сам не хочу вспоминать свое падение.