Поединок в «Приюте отшельника» - [8]

Жюли растрогали его искренность и проникновенный тон, которым он произнес «мой дорогой друг», и она сказала:

— Вам будет хорошо здесь. Лично я не стану возражать против вашей игры на рояле. Упражняйтесь на здоровье.

— Не уверен, что осмелюсь, зная, кто моя соседка.

— Перестаньте! Я теперь никто. Моя сестра в курсе вашего…

Жюли замолчала, подбирая верное определение. Приключения? Испытания?

— Нет! — отрубил он. — Никто, кроме вас, ничего не знает, потому что… потому что вы — другое дело.

— Благодарю… Давно вы играете?

— «Играю» — слишком громко сказано, скорее уж бренчу! Моя жена была великолепной музыкантшей. В молодые годы я серьезно занимался, но потом дела стали отнимать много времени, и музыка отошла на второй план. Я очень хочу вернуться к увлечению былых времен, тем более что мне повезло быть обладателем замечательного инструмента. Вы сможете сами убедиться, если согласитесь меня навестить. Моя вилла стоит в конце аллеи Мане. Для одного человека она, пожалуй, великовата, но очень мне нравится.

Он рассказывал о своем новом доме с трогательной доверчивостью застенчивого человека, который словно бы и сам не понимает, почему вдруг доверился первому встречному.

— Если я приглашу вас с сестрой, вы окажете мне честь?

— Глория больше не выходит, — чуточку слишком поспешно отвечает Жюли. — Сами понимаете, в ее возрасте…

— Да, конечно. Ваша председательша рассказала, что мадам Глории скоро исполнится сто лет. Это просто невероятно, она выглядит такой бодрой и оживленной! Мне всего шестьдесят семь, но рядом с ней я чувствую себя глубоким стариком.

«Боже правый, — подумала Жюли, — все было так хорошо, и вот он уже произносит банальные благоглупости. Будет жаль, если придется отшить его!»

— Вы все успели осмотреть? — спрашивает она, чтобы перевести разговор на другую тему. — У нас тут все очень удобно устроено. В курительной комнате, библиотеке, столовой, гимнастическом зале, сауне и медицинских кабинетах можно встречаться с другими обитателями «Приюта». Есть даже небольшая санчасть для оказания неотложной помощи. Дом престарелых — даже такой роскошный, как наш, — остается домом престарелых, никуда не денешься. Если вдруг устанете от общества других стариков и захотите уединения, закажете все необходимое у администратора, и наш консьерж Роже доставит все в лучшем виде. Я именно так и поступаю — с едой, стиркой-глажкой и книгами, а когда хочу сменить обстановку, сажусь на катер, он заменяет нам такси.

— А зимой?

— Зимой? Не стоит загодя пугаться времени, что тянется бесконечно долго, мы сумеем вас развлечь. Развлечения — главная забота здешних обитателей. Моя сестра немедленно вас «мобилизует».

Он понял намек и поднялся, не зная, как проститься со старой дамой — чинно поклониться или позволить себе более фамильярный жест. Жюли избавила его от сомнений.

— Обойдемся без рукопожатия, если не возражаете, но я рада знакомству.

— Мы ведь увидимся снова? У меня? В «Тюльпанах»?

— Буду рада.

Жюли дождалась, когда за посетителем закроется дверь, и закурила, но тут же вспомнила о сеансе массажа, встала и взяла трость.

Административный корпус стоял в центре небольшой круглой поляны, на пересечении главных аллей. Архитектор, проектировавший здание, сделал все, чтобы сохранить красоту окружающей природы, поэтому, чтобы добраться до него, нужно было несколько раз подняться и спуститься по ступеням. Жюли шла медленно, отдыхая под зонтиком каждой сосны. В воздухе разносился треск цикад, вдалеке за оградой кричали дети, на усыпанной иголками земле колыхалась тень воздушного змея. В памяти Жюли всплыли ноты «Детского уголка» Дебюсси, и она слабым движением махнула рукой перед лицом, как будто хотела отогнать надоедливую осу.

Жюли опустилась на скамейку перед установленной на лафете подзорной трубой, через которую можно было увидеть все побережье до мыса Камара с одной стороны и мыса Сисье с другой. По морской глади плавали яхты, самолеты заходили на посадку к Антибу и Ницце, на горизонте синели горы. Жюли могла с закрытыми глазами представить себе этот пейзаж, который обитательницы «Приюта отшельника» находили «восхитительным, чудесным, незабываемым». Жюли было не до красот природы: она сидела неподвижно, положив ладонь на больной бок, и размышляла о том, сколько ей осталось жить. Если повезет, все случится достаточно быстро и не придется присутствовать на церемонии… Награду наверняка будет вручать бывший министр Поль Ланглуа: «От имени и по поручению президента Республики…» — что-то в этом роде. Все будет весьма торжественно, даже помпезно; Глория в ответ сыграет Паганини, поразив окружающих виртуозной игрой. Нет, ни за что, лучше мгновенная смерть…

Жюли поднялась и, тяжело ступая, добралась наконец до приемной массажного кабинета, где благодаря кондиционеру царила восхитительная прохлада.

Рауль приоткрыл дверь и сказал: «Я немедленно вами займусь…» Вот и славно, ей торопиться некуда. Жюли взяла газету и рассеянно прочла несколько заголовков. По большому счету, политика, спорт и прочая дребедень мало ее интересовали. Она жила в своем мире и на жизнь других людей смотрела «со стороны», как пассажир роскошного лимузина. Ее внимание привлек абзац в колонке криминальной хроники.