Поединок в «Приюте отшельника» - [15]

Она садится рядом с Жюли, смотрит ей в глаза с тоской и надеждой.

— Думаешь, они согласятся?

— Почему бы и нет… Нас с Глорией приняли.

— Это не одно и то же. Вы обе были несравненными исполнительницами.

— И стали почетными «экспонатами».

— Боюсь, мои романы, любовники и разводы могут кое-кому не понравиться.

— На этот счет не беспокойтесь! Глория выходила замуж пять раз, да и драм в ее жизни хватало… Жених моей сестры погиб в Вердене, муж-еврей был депортирован, другого мужа убили эсэсовцы, последний покончил с собой, а еще один… С ним тоже что-то стряслось, не помню что именно.

— Продолжай, прошу тебя! — восклицает Джина. — Обожаю истории из жизни. Все мужья Глории наверняка были богачами?

— Конечно. Сестра всегда знала, где, когда и в кого следует влюбиться.

— А ты?

— Я?.. Я пыталась покончить с собой, потом перебиралась из одной лечебницы для душевнобольных в другую — лечилась от депрессии.

— Mamma mia, как это ужасно! Но теперь ты здорова?

— Каждой весной я жду, что мои пальцы отрастут. Жду уже шестьдесят три года. Я ответила на ваш вопрос?

— Мне очень жаль, Жюли. Но, знаешь, ты выглядишь очень бодрой — несмотря ни на что! Живой укор мне… Так ты считаешь, мне будут рады в «Приюте»?

— Вас примут с распростертыми объятиями. Для тамошних обитателей мы что-то вроде редких животных — от нас пахнет джунглями! Только подумайте, как им повезло, Джина: собственные джунгли! Сейчас в «Приюте» выставлена на продажу прекрасная вилла — «Подсолнухи». Стоит она дорого, но, думаю, деньги для вас не проблема?

— Ты права. Еще чашечку? Ты ведь не торопишься?

— Ради такого потрясающего кофе стоит задержаться.

— Вот и славно.

Джина открывает ящик стола и достает колоду карт Таро.

— Сними!

Глава 5

Жюли твердо намерена осуществить свой план. Переселение Джины Монтано в «Приют отшельника» не столь уж и важно для нее. Ничто в этом мире больше не имеет значения для Жюли Майёль. Ею двигало любопытство — как слегка безумным ученым, который рискует и подвергает свою жизнь опасности, смешивая вещества с неизвестными ему свойствами. Жюли приложила немало усилий, чтобы довести дело до конца. Послала Джине буклеты, восхваляющие красоты, удобства и безопасность «Приюта отшельника». Достала подробные чертежи виллы «Подсолнухи» (Джина сказала, что кровать в спальне должна непременно стоять изголовьем к северу и ногами к югу!) и список владельцев соседних домов со всеми биографическими подробностями. Джина упомянула, что терпеть не может мистраль,[15] и Жюли не поленилась узнать, какие ветры с какой силой и частностью дуют в районе острова. Они без конца беседовали по телефону, а если Жюли казалось, что необходима личная встреча, она отправлялась в Канны. Очень часто усталость и боль в боку заставляли ее искать убежища в кафе — если она находилась «на берегу», или в своем кресле — если слабость настигала ее дома. Иногда, очень редко, Жюли приходила в голову мысль, что, возможно, еще не все потеряно и операция спасет ее, но решения она менять не собиралась. Однажды утром она, как всегда, пришла навестить сестру, и та встретила ее с распростертыми объятиями.

— Вижу, ты в прекрасном настроении. Что случилось?

— Никогда не догадаешься. Иди сюда, сядь рядом. Да, у меня остались верные друзья!

— Ну же, рассказывай.

— Наша председательша…

— Мадам Жансон-Блеш?

— Да. Она только что была у меня — приносила на подпись одну бумагу. Знаешь какую? Просьбу о награждении. Это формальность, но необходимая. Она взяла на себя все хлопоты… Меня наградят в день рождения. Орденом Почетного легиона. Это станет доказательством того, что обо мне помнят. Я так счастлива… А ты рада?.. Лет через десять наградят и тебя. Я в этом уверена. Главное, никому ничего не говори, это должно стать сюрпризом.

Глория прикрыла лицо ладонями и прошептала:

— Скорей бы наступило первое ноября!

«Я до этого не доживу», — подумала Жюли и сказала:

— Конечно, я рада, ты заслужила эту честь.

Глория опустила руки, блеснув кольцами, и с подозрением взглянула на сестру.

— Правда?

— Несомненно. Обещаю, что буду нема как рыба.

Жюли наклоняется к кровати и целует сестру в морщинистый лоб. Глория удерживает ее за рукав.

— Поставь пластинку, прежде чем уйдешь. Хочу послушать «Рондо каприччиозо».

Жюли возвращается к себе и садится к телефону.

— Добрый день, дорогая Джина. Я узнала, что «Подсолнухами» интересуется один лионский негоциант. Детали мне неизвестны, но я постараюсь что-нибудь разведать. Если хотите знать мое мнение, вам следует поторопиться с решением, иначе можете остаться с носом.

Каждое сказанное слово звучит как щелчок сейфового замка. Жюли кажется, что она останавливает будущее. Назад пути не будет.

— Я бы хотела увидеть дом собственными глазами, — говорит Джина. — В буклетах он выглядит восхитительно, но окружающая обстановка тоже важна — свет, запахи, вы же понимаете… Меня кое-что смущает. Название дома — «Подсолнухи» — просто чудесное. Но почему аллее не дали имя Ван Гога? Оно напрашивается само собой. Как ты думаешь, нельзя ли ее переименовать?

Жюли готова взорваться, но справляется с собой и обещает умиротворяющим тоном: