Поединок с абвером - [23]

— Давайте лучше спать, — предложил гауптман и примирительно добавил: — Страх и вправду плохой союзник. Нам необходим покой и отдых. Утром прибудем в Краков, а там — чем дальше на восток, тем опаснее… Война…

— Война одинаково обязывает к действиям как мужчин, так и женщин, — отозвалась спутница. — Мы тоже боремся против врага.

Обер-лейтенант не стал больше вступать в прения. Лишь иронически-презрительная усмешка искривила его лицо. Он собрал и спрятал в карман карты, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Гауптман долго искал спички. Наконец нашел, закурил сигарету и вышел в тамбур.

Женщина пристально посмотрела на задремавшего офицера, затем перевела взгляд на свой плащ, который висел рядом с голубовато-серыми шинелями. В нем были зашиты секретные разведывательные сведения, взятые из берлинского тайника «Сокола». Согласно приказу Центра разведчица торопилась в Краков, чтобы отчитаться о поездке и получить новое задание.

Неожиданно поезд затормозил и остановился.

— Что случилось? — заглянул в купе лысый Гауптман. — Неужели снова диверсия?

Заскрипели колеса, вагон качнулся, и поезд тронулся дальше на восток.

СЛЕД ОБНАРУЖЕН

«Наверное, легче найти иголку в стоге сена, чем Шлезингера в Словакии, — озабоченно думал Григорьев, комиссар группы подполковника Морского, которая получила задание разыскать в Братиславе „Сокола“. — Как напасть на след разведчика, если он так законспирирован?»

Правда, в Центре командиру и комиссару показали фотографию человека, который был вынужден носить ненавистную фашистскую форму и жить двойной жизнью разведчика. Но как фотография, так и словесный портрет за давностью устарели.

Основными ориентирами поиска должны были стать внешние приметы и увлечения бывшего берлинского «корреспондента 2066». Первое: он страстный автолюбитель; правда, оставалось неизвестным, на каком автомобиле обер-лейтенант ездит в Словакии. Второе: увлекается антикварными изделиями… Искать контакт с «Соколом» следовало через комиссионные магазины, рестораны или кафе. Он мог предложить для продажи статуэтку африканской богини из черного дерева с золотой пальмовой веточкой. Цена должна быть такой, чтоб в оккупированной Словакии на нее едва ли нашелся покупатель.

Разведчики Морского уже несколько раз появлялись на улицах Братиславы. Обошли комиссионные магазины. Два были вообще закрыты. В одном, где еще шла торговля, на полках, кроме фарфоровых сервизов и дешевых безделушек, ничего не было. На стене висели несколько картин — неудачные копии полотен мастеров фламандской школы.

Чтобы как-то сблизиться с антикваром, Григорьев все-таки решил кое-что у него приобрести. Взгляд остановился на зажигалке ручной работы. Это был маленький пистолет с перламутровой рукояткой.

— Ею действительно можно пользоваться или это сувенир-бутафория? — спросил он скучающего за прилавком хозяина.

Тот поднял лохматые брови:

— Вы меня обижаете, уважаемый пан. Я хлам на прилавке не держу.

— Извините, но сейчас такое время… Ценных вещей со свечой не сыщешь.

— Почему вы так считаете?

— Я коллекционирую изделия из красного и черного дерева. Убедился, что таких вещей давно уже нет.

— О! Если бы вы пришли несколько дней назад…

— Неужели вам предлагали сокровище?

— Сокровище — не то слово. Вы знаете, что такое черное дерево в руках сенегальского мастера?

— У вас была такая вещь?

— Конечно! Богиня с золотой пальмовой веточкой. Просто сказка!

— Где же она?

— Вы все равно не купили бы. За нее просили такую цену, что даже я отказался. Сорок лет стою за прилавком и не с пустой кассой.

— Кто же вам предлагал эту богиню?

— Немец, уважаемый пан. Военный немец. Пришел, кажется, под хмельком и принес свою, как он говорил, семейную реликвию…

— Он не оставил своего адреса, случайно?

— Что вы! Разве немецкие офицеры доверяют словакам!

— Сколько же он хотел за свою богиню?

— Много. Очень много! Чудак какой-то. Пришел и говорит: поспорил с друзьями в кафе «Карлтон», что возьмет за семейный африканский талисман, знаете, сколько? Три тысячи крон! Я ахнул. Где же сейчас мне сразу взять такую сумму? Тогда он предложил две тысячи шестьдесят шесть. И пояснил: две тысячи у него долг, а шестьдесят шесть хочет оставить себе. Это, мол, счастливая для него сумма: несколько раз начинал с нее играть в карты и всегда загребал хороший куш.

— Теперь, уважаемый, я чувствую, что это действительно ценная вещь, и я бы ее купил. Деньги у меня есть. Но как найти этого немецкого офицера? — забеспокоился Григорьев.

— К сожалению, ничего не могу посоветовать…

— Думаю, он еще может прийти сюда. Я буду к вам заглядывать. Хотелось бы все же приобрести эту «сказку».

Уже прощаясь с антикваром, Григорьев спросил:

— Может, вы запомнили внешность владельца богини?

— Как-то не присматривался. Сами понимаете, мое дело оценить товар, поставить на комиссию… Помню, правда, что когда офицер садился в машину, то задел плечом игрушку «медвежонок», болтавшуюся над ветровым стеклом. Она упала, и немец не поехал, пока не прицепил ее снова.

Григорьев возвращался на конспиративную квартиру в хорошем настроении. След разведчика обнаружен. Цена 2066 крон, которую запросил офицер за богиню, точно соответствовала номеру берлинского корреспондента. Значит, «Сокол» в Братиславе! Он ищет связь.