Поединок - [18]

Гигантская сеть еще подрагивала, когда смотрители подошли к ней почти вплотную. От нее исходил жар, быстро нагревший доспехи – но, к счастью, не до такой степени, чтобы пришлось их сбрасывать. Нити, из которых состояли крупные ячейки, еще светились, но это бледно-зеленое сияние уже не было таким нестерпимым, как раньше, и Деггубэрт мог рассматривать сеть, не щуря глаза. Тонкие, примерно с палец толщиной, и почти прозрачные нити напоминали Деггубэрту что-то знакомое, что видел он довольно часто, а потому – как это нередко происходит – в голове никак не могла сформироваться отчетливая мысль, с чем же все-таки они столкнулись? Как завороженные, стояли смотрители перед сетью, а когда она остыла, Мирейн пальцами попробовал тронуть нити с металлическим отливом. Деггубэрт, нахмурив брови, следил за движениями младшего смотрителя. Наконец тот выпрямился и осмотрел руки – не прилипло ли к ним чего-нибудь, не обжег ли ладони?

– Что это? – спросил Деггубэрт.

– Похоже на… – голос Мирейна еле слышно дрожал от удивления, но ему-то и удалось уловить ту догадку, что никак не давалась Старшему смотрителю, и он выпалил, так и держа руки разведенными в стороны. – Похоже на обычные нити многоногих!

– Многоногих! – шлепнул ладонью по лбу Деггубэрт.

Он понял, он понял! ВОТ ЧТО ему напомнила эта сеть! Конечно же, паутину, так щедро сплетаемую восьмилапыми в самом конце лета и начале осени.

– Нож! – спохватившись, старший смотритель указал на поясное оружие Ларса.

Недотепа понял без ненужных уточнений. Он снял с пояса свой нож и попробовал на прочность одну из нитей. На ровном лезвии образовалась кривая зазубрина: прочный боевой металл, без особого труда справлявшийся с хитиновыми панцирями многоногих, треснул. Отколовшийся кусочек упал в песок, и Ларс опустился на колени, зашарив ладонями в поисках частички оружия.

– Глупо! – заметил Деггубэрт, и Ларс вскочил, уставившись на огромную сеть. Впрочем, на неправдоподобное творение взирали теперь все караульщики: на поверхности нити отсутствовали следы хотя бы слабого пореза.

Первым опомнился, как и полагалось более опытному воину и смотрителю, Деггубэрт.

– Еще раз! – неожиданно для самого себя рявкнул он на Ларса, а про себя подумал: «К старости нервы сдавать стали, что ли?»

Недотепа, суетясь, снова попробовал порезать нить боевым ножом – и от лезвия оружия опять откололся кусочек. Внезапно рассвирепев, Ларс принялся что есть сил рубить нить ножом, но ничего не добился, кроме пинка Деггубэрта:

– Недотепа и есть недотепа!

Деггубэрт крайне редко поднимал руку на Младших, но сейчас понял, что иначе Ларса не остановить: так люди начинали беситься от слепой, а потому бессильной ярости. А сумасшедшие Деггубэрту на вышке не нужны.

– Прекрати немедленно, это же боевое оружие! Забыл, как наказывают за его порчу или потерю?!

– Так… ты же сам приказал ее резать! – растерялся смотритель.

– За свой приказ я отвечу, – покачал головой старый воин, – а коли сломаешь, отвечать будешь ты.

Ларс, оставив пререкания, выпрямился, стряхнул с доспехов прилипшие песчинки и вновь тупо уставился на сеть. Мирейн между тем смотрел куда-то вдоль бесчисленных ячеек сети, уходящих далеко за холмы песка. Деггубэрт проследил направление его взгляда и опешил – ночной пейзаж пустыни приобрел новую деталь, которой прежде здесь не имелось: над холмами возвышалось еще одно нечто, более всего напоминавшее… вышку, только впятеро выше и толще, с более округлыми формами и со странными бойницами. Эти бойницы, в отличие от уже потемневших нитей, продолжали светиться в ночи ровным рядом круглых пятен, за которыми мелькали какие-то причудливые силуэты.

А затем в боку гигантской вышки, примерно посередине, возникло еще одно пятно света – овальное, больше каждого другого в ряду. Оттуда в ночь вывалился темный клубок и стал стремительно приближаться к смотрителям – так быстро преодолевая песчаные холмы и ущелья между ними, как не двигалось ничто из ранее виданного людьми. И Деггубэрт ощутил противный упругий комок, который невозможно проглотить, подступивший прямо к кадыку, и влагу пота на всем теле…

* * *

– Они подошли слишком близко, Побеждающий!

– Убейте их!

– Они могут нам пригодиться: мы же еще ничего не знаем о населении планеты!

– Убейте их!

– Нам нужны хотя бы несколько пленных. Необходимо понять, можем ли мы здесь дышать?

– Можем, я чувствую это! Убейте их!

– А что сделать с поверженными врагами?

– Можете употребить их в пищу…

– Как угодно, Побеждающий, как угодно: повиноваться и завоевывать!

Из посадочной лодки на поверхность Земли вышли четырнадцать крупных пауков. Преодолеть большое расстояние, отделявшее их от любопытных двуногих существ – видимо, обитателей этого мира, оказалось делом весьма трудным: тяжесть, гораздо большая, чем та, к которой привыкли восьмилапые, придавливала их к поверхности планеты. Но приказ есть приказ: Священная Задача, к которой старшие собратья приучили их, еще совсем молодых воинов, не позволяла ни обсуждать приказы командиров, ни щадить свои жизни. Да, жертвы будут: об этом им твердили с самого Кокона. Но что такое эти жертвы, когда Священная Задача грандиозна и величественна, масштаб во времени и пространстве! – а потому нужно повиноваться и завоевывать, выполняя приказы.