Поединок - [24]
Прозревшие благодаря первому, пока еще газетному, контакту с переделом собственности на пространстве великого города, мы выбираем из числа настойчиво заявляющих о себе с газетных страниц фирм самую, на наш взгляд, респектабельную — «Дом плюс», договариваемся о встрече по телефону и отправляемся на Караванную улицу.
Разговор с дежурным маклером повергает нас в уныние еще более глубокое, нежели час назад. Агентства недвижимости, даже столь почтенные, как это, едва ли не самое разворотистое в городе, не покупают у клиентов квартиры, в том числе и такие, в сущности, беспроигрышные, как Настюхина. Агентство всего лишь, заключив с хозяином квартиры договор, выставляет жилье на продажу, по своей, более высокой, цене — через газеты, бюллетени и прочие рекламные каналы. А затем, найдя покупателя, помогает оформить сделку между заинтересованными сторонами, получая за эту посредническую миссию свои комиссионные… И хотя агент натренированно уверяет нас в надежной защищенности этой процедуры, гарантии безопасности не кажутся нам убедительными. Практически ничто не может помешать покупателю — или тем, кто прячется за его спиной, — отнять у нас деньги. Мало того, по нашему предположению, пусть и гипотетическому, риэлтерская фирма может даже выступить в роли наводчика.
Нет, любезные, так не пойдет. Мы в такие азартные игры не играем.
Дома я пробиваю по телефону дюжину других наиболее активных — исходя из их рекламного усердия — контор недвижимости, и мы окончательно убеждаемся, что ни одна из них не желает приобрести Настюхину квартиру в собственность. Все готовы лишь выступить посредником между нами и покупателем. Стало быть, и разбираться потом, в случае провала, мы тоже должны будем с этим неведомым пока частным лицом. И гарантий — каких-нибудь весомых, способных удовлетворить нас как рискующую сторону — нам не могут предоставить ни в одной из этих контор. Во всяком случае, все эти гарантии не кажутся нам убедительными.
Решение вызревает как-то вполне естественно, словно следствие неурегулирования момента безопасности. Обеспечить чистоту сделки способен лишь «лихой народец». Присутствие при расчете хотя бы парочки колоритных ЧБШ — человек без шеи — должно явиться веским аргументом в пользу нашей неприкосновенности. Да, идея защиты своих кровных интересов столь новомодным образом кажется нам с Настюхой довольно здравой. Мы готовы лучше поделиться, чем потерять все. Не исключено, что по-настоящему серьезные сделки вершатся именно при опеке ЧБШ, и только их негласное содействие — более даже психологическое — спасает рискующую сторону от серьезных проблем, которые могли бы возникнуть, кабы не подстраховка.
Знакомых, по-настоящему годных для нашего прикрытия быков нет ни у меня, ни у Настюхи. Она, конечно, может связаться с бандитским молодняком, взимающим поборы с валютных кидал, да только те потребуют прежде рассчитаться с ними по старым долгам. К тому же с молодняком лучше не иметь дел вовсе: вписаться-то они впишутся, но в случае какого-нибудь непредвиденного прокола толку с них немного. Тут нужны серьезные братаны, способные внушить если не уважение, то хотя бы боязнь одним внешним видом. И не только им одним. Я знаю лишь одного такого: Щавеля — бригадира, прикрывающего Цингу. Вот если бы его впутать в наше дельце, понятно, за долю, я не перетрухал бы совершить сделку с любым, даже самым подозрительным, покупателем.
Щавель «забил стрелу» для разговора со мною на одиннадцать. Настюха отправляется в «Дом плюс» для оформления договора — необходимые бумажки и справки агент, по его уверениям, соберет за пару часов: везде все схвачено, — а я остаюсь ждать Щавеля. После бессонной ночи, заполненной очередным набором зрительных оргий — и какая только хренотень не мерещилась! — глаза у меня, видать, здорово красные. И Цинга не упускает это из виду.
— Чо, кумарит?
— Угу. Еще как.
— Так возьми чо-нибудь, — хлопает себя по карману, напоминая о единственно надежном способе избавления от мучений.
— Не могу пока. Разговор же со Щавелем.
— А чо, Щавель не человек, думаешь? Или ты думаешь, он по теркам целый день мотается не обсаженный? У него просто по глазам не видно — узкие… Ну, смотри сам, чо тебя уговаривать…
— Да у меня бабок нету, а то взял бы.
— А, ну, другой базар. Я тебя, может, подогрел бы, да у меня седня раздербаненного кокса нету больше. Не успел прийти, а тут коматозники ждут: из ночного клуба только-только выпулились. Решили продолжить колбасево. Все вымели, до последней дороги. Рэйверы хреновы.
— Слушай, Цицерон, — обращаюсь к продавцу счастья. — Сыпани-ка мне снежка хоть на полпонюшки.
— А чо не всю понюшку?
— Чтоб незаметно было. Подумаешь, не убудет у твоей клиентуры. Слышь, Циба, ну дай на разок. Раскумариться. Должен же я со Щавелем в норме выглядеть. А то меня щас кумар просто подкосит. Ну дай, не жмись! Я же не на классный дозняк прошу, а так, совсем чуть-чуть. Каплю. Ну дай! А то больше не буду у тебя брать. Потеряешь постоянного клиента. Почти, блин, оптовика! Подогрей, Цица, не жмись. Хоть одной дорожкой…
В конце концов Цинга, вымотанный моими занудливыми уговорами, насыпает мне из пузырька в ложбинку между основаниями большого и указательного пальцев крохотную, величиной не больше горошины, горку белоснежно-кристаллического порошка и, между прочим, дозу даже поболее моей отсыпает себе. Пользуясь отгороженностью от Невского стендами выше человеческого роста, мы отправляем снежок в последний путь, по назначению — через ноздри.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уходит в прошлое царствование императора Александра Первого. Эпоха героев сменяется свинцовым временем преданных. Генералу Мадатову, герою войны с Наполеоном, человеку отчаянной храбрости, выдающемуся военачальнику и стратегу, приходится покинуть Кавказ. Но он все еще нужен Российской империи. Теперь его место – на Балканах. В тех самых местах, где когда-то гусарский офицер Мадатов впервые показал себя храбрейшим из храбрых. Теперь генералу Мадатову предстоит повернуть ход Турецкой войны… Четвертая, заключительная книга исторической эпопеи Владимира Соболя «Воздаяние храбрости».
Трудно представить, до какой низости может дойти тот, кого теперь принято называть «авторитетом». Уверенный в безнаказанности, он изощренно жестоко мстит судье, упрятавшей на несколько дней его сына-насильника в следственный изолятор.В неравном единоборстве доведенной до отчаяния судьи и ее неуязвимого и всесильного противника раскрывается куда более трагическая история — судьба бывших офицеров-спецназовцев…
открыть Европейский вид человечества составляет в наши дни уже менее девятой населения Земли. В таком значительном преобладании прочих рас и быстроте убывания, нравственного вырождения, малого воспроизводства и растущего захвата генов чужаками европейскую породу можно справедливо считать вошедшею в состояние глубокого упадка. Приняв же во внимание, что Белые женщины детородного возраста насчитывают по щедрым меркам лишь одну пятидесятую мирового населения, а чадолюбивые среди них — и просто крупицы, нашу расу нужно трезво видеть как твёрдо вставшую на путь вымирания, а в условиях несбавляемого напора Третьего мира — близкую к исчезновению.
Денис Гребски (в недавнем прошлом — Денис Гребенщиков), американский журналист и автор модных детективов, после убийства своей знакомой Зои Рафалович невольно становится главным участником загадочных и кровавых событий, разворачивающихся на территории нескольких государств. В центре внимания преступных группировок, а также известных политиков оказывается компромат, который может кардинально повлиять на исход президентских выборов.
Призраки прошлого не отпускают его, даже когда он сам уже практически мёртв. Его душа погибла, но тело жаждет расставить точки над "i". Всем воздастся за все их грехи. Он станет орудием отмщения, заставит вспомнить самые яркие кошмары, не упустит никого. Весь мир криминала знает его как Дарующего Смерть — убийцу, что готов настичь любого. И не важно, сколько вокруг охраны. Он пройдёт сквозь неё и убьёт тебя, если ты попал в его список. Содержит нецензурную брань.
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.
Игорь ТРОФИМКИН — профессиональный литератор. Родился в 1937 году. Начинал как литературный критик. Публиковался в журналах «Нева», «Звезда», «Октябрь» и др. До работы над собственными художественными произведениями И.Трофимкин занимался переводами с английского, польского, чешского языков. Перевел Р.Чандлера, Джо Алекса, Микки Спиллейна, других писателей. Первая повесть вышла в 1993 году. На вопрос почему раньше не писал художественную прозу отвечает: «Мешали большевики, водка и женщины. С уходом большевиков пить стало неинтересно.
"Эта книга - результат жалоб тысяч и тысяч россиян, записанных циничным снаружи, но добрым внутри журналистом. Это сага о том, как легко потерять свои денежки, и даже если денег у вас больше, чем извилин, денег жалко больше, верно?"Милицейская академия" уже выдержала несколько изданий и еще несколько раз ее законно и незаконно перепечатывали разнообразные газеты и журналы - но воз и ныне там. Те самые способы мошенничества, о которых мы предупреждали читателей еще десять лет назад, слегка видоизменившись, приносят жуликам стабильные сверхприбыли и поныне.