Подземный факел - [45]

— Сын Горишнего, — объяснил ефрейтор. — Он как раз и стрелял из ружья преступнику вслед. Увидел, что отец ранен, ну и вот…

Шелест подошел к кровати, положил руку на голову мальчика.

— Успокойся, не надо плакать. Ты смелый. Стрелять из ружья не побоялся. Расскажи, что здесь произошло. Ты видел того бандита? Какой он из себя?

Славка всхлипнул, сел на кровати.

Когда Петришин, отправив машину, вернулся в комнату, полковник Шелест и Славка Горишний сидели рядом. Размазывая по щекам слезы, шмыгая носом, мальчик рассказал обо всем, что случилось после того, когда он проснулся внезапно от стука за стеной.

АРХИВ ИНЖЕНЕРА КРЫЛАЧА

1

Ефрейтор Цыбульников оставил в комнате все так, как застал, не разрешил прикасаться к вещам. На полу валялись опрокинутые стулья, около сдвинутого в сторону стола чернел разбитый пластмассовый телефон с круглым диском без цифр. Поваленный на бок, лежал у порога большой медный сифон, из отвернутого краника вытекали остатки газированной воды…

Пес Сигнал завертелся на месте, обнюхал пол, стулья, телефон, рванулся к стене, царапнул лапами подоконник и выпрыгнул в окно. Гейко едва успел отпустить поводок и вслед за овчаркой выскользнул через окно на двор.

Невидимый на земле след, покрытый слоем прошлогодних листьев, веток и гнилой коры, смерзшихся в сплошную грязноватую глыбу, лишь уловимый острым нюхом собаки, повел за пределы промысла, в лес, в направлении на восток. Потом след круто отклонился к горному кряжу, петляя меж деревьями, кустами дикого боярышника и валунами, которые все чаще встречались на пути.

Уже рассвело. За проводником и овчаркой бежали несколько пограничников, тоже прибывшие на промысел в машине. Поднявшись на склон холма, старшина с тревогой увидел вдали село. Оно жалось к горам, маленькие деревянные хатки издали казались игрушечными. По дороге ползло несколько машин.

«Плохо… Если Сигнал выйдет на дорогу, придется возвращаться ни с чем», — подумал Гейко. Но Сигнал, не добежав до села с километр, круто повернул в сторону и повел старшину вдоль дороги, по краю поля скошенной кукурузы. Обойдя поле, выскочил на пахоту. Здесь Гейко сам увидел следы. Отпечатки ног на черной подмерзшей пахоте были большие, глубокие: беглец торопился, бежал широким шагом, увязая во влажном грунте, несколько раз останавливался, счищал с обуви налипшую землю.

Пограничники, спешившие позади, давно отстали. Оглядываясь, старшина еще некоторое время видел фигуру ефрейтора Цыбульникова, но вскоре и тот не выдержал темпа. Нелегко было соревноваться в беге с Гейко. За годы службы на границе старшина научился без отдыха преодолевать большие расстояния, спеша за четвероногим другом; привык равномерно распределять силы, оставляя километр за километром, поспевать за нетерпеливой овчаркой, давая ей возможность свободно идти по следу, не чувствовать скованности от поводка. Сигнал не любил, когда его сдерживали. Нагнув голову к земле, он легко нес свое сильное тело. Стоило проводнику на мгновение задержаться, нарушить ритм бега, и Сигнал начинал нервничать, дергал поводок из рук старшины.

На берегу узенькой безымянной речки они остановились. След исчез. Незамерзающая горная речка бурлила и пенилась, мутная вода билась о камни. Неизвестный пошел вброд.

Лишь выбравшись на противоположный берег и пройдя с километр вниз по течению, старшина облегченно вздохнул. Овчарка уверенно бросилась в прибрежные кусты, снова напала на потерянный след.

Около пустой овечьей кошары Гейко решил несколько минут отдохнуть. Когда переходили речку, за голенища полилась вода. Ноги промокли. Сапоги начали тереть ноги. Ломило спину. От поводка болели руки. Устал и Сигнал. Он высунул язык, жадно хватая воздух. Старшина поправил ремень автомата, полою шинели вытер мокрые собачьи лапы.

— Вперед, Сигнал! Вперед!

Вскоре Гейко с удивлением заметил, что тот, за кем они гнались, описав дугу километров на восемь, постепенно изменял направление и теперь уже шел назад, в сторону границы. В памяти всплыл рисунок карты, задернутой синей шторкой в кабинете начальника заставы. В окружающем пейзаже было что-то удивительно знакомое. Местность, где Гейко находился сейчас, не входила в зону их заставы. И все же старшина все больше убеждался, что не впервые видит и этот густой, еще по-зимнему голый лес, массив которого протянулся до самых синих гор, и те два острых холма, похожих один на другой, как близнецы, и кусочек волнистой, покрытой сухими бурьянами равнины, что желтеет островком меж горами и лесом, упираясь в бескрайнее море камыша.

И Гейко вдруг вспомнил. «Камыши… За ними — низина и болото». Следы врага вели к болоту. К тому болоту, где несколько лет назад, давно, еще во время войны, была обнаружена брошенная бандитами автомашина!

Зеленый «студебеккер», пробитая пулей пилотка в кабине… Сколько раз укорял себя Гейко за то, что пропустил машину в ту ночь у Гнилого Яра.

«Неужели Сигнал пойдет к болоту, к тому месту?» Что будет, если пойдет, Гейко еще не смог бы объяснить себе, но эта мысль уже не покидала его, и рука сжала автомат. Какое-то неясное подсознательное чувство подсказывало, что здесь произойдет нечто важное и неожиданное, будто чья-то невидимая рука начинает сводить вместе давно разъединенные, разорванные концы общей цепи событий, полузабытых, почти стертых в памяти временем.