Подземелья Лондона - [20]

— Нет, ваша честь. Он же не спрашивал.

— Ага! Тогда я рад, что спросил, и с удовольствием делаю вам предложение, которое, полагаю, вы не отринете. Еще двадцать фунтов, если вы покажете нам «целый лес этих жаб», как вы поэтично их назвали, получите завтра утром на рассвете, когда мы отправимся. Еще двадцать, если мы найдем тело Нарбондо. Сорок, если найдем его живым. Это куча денег, мистер Заундс, целая куча. Не знаю даже, как еще сказать. Если вы верно послужите мне завтра утром, то пройдете третью проверку и окажетесь перед новой сделкой. Можете перенести свои вещи из вашего жилья в Сэвен-Дайлз и избавиться навсегда от этого соседства. Очень надеюсь, что вам это подходит.

Бомонт приложил два пальца к шапке и отвесил поясной поклон.

— Это мне очень даже подходит, ваша честь, — сказал он.

Удача была с ним, как он и надеялся меньше часа назад, когда продавец картофеля дал ему афишку. Ведь он сможет исчезнуть из мира мистера Клингхаймера, если тот начнет играть нечестно, когда только захочет, сказал Бомонт себе, и сможет захлопнуть за собой дверь парой галлонов пороха.

VII ФЕРМА «ГРЯДУЩЕЕ»

Камни старого дома, стоявшего посередине фермы почти сотню лет, отливали серо-синим. В сырую погоду прожилки синевы становились еще гуще, и стены начинали напоминать цветом яйцо малиновки. Некогда красную черепицу испещрили коричневые пятна. Сент-Ив, Элис и Матушка Ласвелл сидели в салоне на мягких стульях, глядя сквозь высокое французское окно на теплицу, внутри которой виднелись силуэты растений. Приятная погода бесповоротно ушла, небо затянули мрачные тучи.

Поблизости располагалась конюшня с голландской дверью, верхняя половина которой была распахнута, и оттуда выглядывала довольная морда серого мула Неда Лудда, с любопытством озирающего великий мир снаружи. У двери стояла Клара Райт и ласково поглаживала животное по шее. Мул слыл поразительно разумным и к этому времени освоил азбуку до буквы «Т». Предполагалось, что вскоре, когда он освоит весь алфавит, его научат складывать слова — и все это под руководством Клары.

До отъезда на ферму «Грядущее» Матушка Ласвелл настояла на том, чтобы Сент-Ив открыл ей причину смерти Сары Райт, однако его рассказ скорее озадачил ее, нежели добавил ясности. Дыры в полу явно ее взволновали. Матушка заставила Лэнгдона описать увиденное в мельчайших деталях, а затем покачала головой и сказала: «Они не нашли». От пояснений она воздержалась, а Сент-Ив не стал расспрашивать, что именно не нашли эти «они» и откуда ей об этом известно. По прибытии на ферму Матушка Ласвелл сообщила печальное известие Кларе, ограничившись, правда, неизбежным минимумом, но та лишь кивнула. Она со всей очевидностью уже знала о смерти матери и даже обозначила Матушке Ласвелл точное время предшествующего дня, когда у нее возникло чувство, что Сара испустила последний вздох.

Матушка Ласвелл разлила чай по чашкам, раздала молоко и сахар, а затем уселась в свое кресло.

— Клара потеряла зрение в семь лет, — сказала она. — Вскоре после этого Сара выставила своего мужа, мерзавца Клемсона Райта, из дому. Это было… очень скверно. Он бил Сару, понимаете? И отбирал деньги, которые она отложила, — те, что она получила еще от своей матери. Хвала небу, он так и не вернулся. Клара перебралась сюда несколько месяцев спустя почти восемь лет назад.

— Чем вызвана слепота Клары? — спросил Сент-Ив Матушку Ласвелл. — Она теряла зрение постепенно?

— Вообще-то это случилось внезапно.

— И имело физическую природу?

Матушка пожала плечами, будто вопрос не имел значения.

— А вы думаете, истерическую? Не очень удачная идея, профессор. Удивит ли вас то, что я переписывалась по этому поводу с самим месье Шарко[12]? Вы ведь слышали это имя, сэр?

— Выдающийся французский врач, хотя придерживается умеренно современных взглядов.

— Моя добрая подруга Мейбл Морнингстар была знакома с ним. Он дружил с покойным мужем Мейбл. Шарко предложил мне привезти Клару в Париж на курс гипнотерапии. Это означало, что нам придется провести какое-то время в французской столице. Клара отказалась ехать, и ни Сара, ни я не стали настаивать. Понимаете, в глубине души я убеждена, что Шарко шарлатан — второй Месмер, если угодно, — который хочет вынести на публику несчастье Клары, чтобы сделать имя себе.

— Ну что ж, — ответил Сент-Ив, — я полагаю, что этот вопрос пока остается открытым, хотя работы Шарко весьма занимательны. Я не собираюсь изображать инквизитора на допросе, но все же хотел бы спросить: не обращался ли Клемсон Райт с девочкой неподобающим образом?

— В том-то и дело… — вздохнула Матушка Ласвелл.

— Понятно. А теперь еще и этот кошмар, — Сент-Ив покачал головой и уставился в свою чашку, словно пересчитывая чаинки.

— И тем не менее Клара обладает силой духа, которой я завидую, — сказала Матушка Ласвелл. — Порой я чувствую себя такой слабой в ее присутствии!

Элис бросила взгляд в темное вечернее окно: Клара в освещенной лампой конюшне скармливала мулу яблоко. Ее поразило, что девочка, пережив такие несчастья, все же способна радоваться жизни. Матушка Ласвелл налила им еще чаю. «А вот она выглядит утомленной, — подумала Элис, — и не только невзгодами этого дня, но и прошлыми годами тревог и мучений — порочным, убийственно жестоким мужем, и сыном, который был еще хуже. Оба они теперь мертвы, и мир без них стал лишь лучше. Однако их злобные призраки до сих пор вторгаются в жизнь этой женщины».