Подземелье призраков Аккермана - [11]

Услышанное нравилось Тане все меньше и меньше, и она бесцеремонно толкнула лысого дядечку в плечо.

— За что говорите? Что здесь произошло?

— Ой, дамочка, шоб вы были мине здоровы! — Дядечка с удивлением уставился на Таню — похоже, единственного человека в районе Дерибасовской, который ничего не слышал. — Вы мине не за Одессу будете, или как? Бо вся Одесса вже за уши замотала тот шухер, до которого встала наша Дерибасовская! А вы тут смотрите на меня синим глазом — картина маслом!

— Да что здесь произошло?! — Таня стала терять терпение.

— Да фраера одного забили, важного, шо твои шкарпетки! Люди говорили за то, что фраер за газету работал, — важно, со знанием дела пояснил одессит.

Все внутри Тани обмерло, кровь отхлынула от лица, было похоже, что она сейчас упадет. Дядечка даже перепугался.

— Ох, баришня, подвяжите ваше нервы, бо вы мине сейчас за обморок как хлюпнетесь, а упокоительного за здеся нету, или как? Шо ж вы такая синяя, как куры на Привозе? Нельзя быть такой чувствительной, за все душой погружаться!

— Кого убили из редакции? — еле-еле прошептала Таня, чувствуя себя уже не живой.

— Да редахтора ихнего заглавного, так люди за рот сказали! — Одессит с интересом наблюдал за лицом Тани, на которую это известие явно произвело очень большое впечатление.

Не слушая разговорчивого дядкчку дальше, Таня принялась расталкивать всех локтями и пробилась к самым дверям главного входа, где скучали два молоденьких солдата.

— Барышня, куда претесь? Здеся лазить не велено! — Один из них преградил Тане путь.

— Мне нужно пройти в редакцию, — отдышавшись, она пыталась говорить спокойно, — это очень важно. Мне нужно поговорить с Антоном Краснопёровым, главным редактором «Одесских новостей».

— Вже нету твоего Краснопёрова, — хмыкнул солдат, — он за архангелам свои новости рассказывает — за сегодня ночи. Убили его.

— Замолчи рот за ушами, ты, швицер! — Второй солдат ткнул напарника локтем. — Не велено никого пускать, барышня. Следствие работает. Редакция зацеплена. Вон, все на улицу до стоят.

И действительно: проследив за взглядом солдата, Таня в отдалении увидела группу из сотрудников редакции, которые тихонько переговаривались между собой. Володи среди них не было.

Таня узнала журналиста с Госпитальной, друга Володи, и бросилась к нему.

— Мадемуазель Таня! — Журналист галантно поцеловал ей руку. — Вы уже слышали за наши жуткие новости? Тот еще шухер, как говорят в толпе!

— Это правда, что Антона Краснопёрова убили? — Таня сразу взяла быка за рога.

— Правда, — журналист вздохнул, и понизил голос, — ночью закололи ножом прямо в его кабинете. Говорят, ему вырезали глаза.

— Кто же это сделал? — ахнула Таня.

— Разве можно за это узнать? — Журналист развел руками. — Сами знаете, за какие эти, когда пот за уши наматывают! Ни слова промеж зубы не вылетит. Говорят, что нож нашли странный. Рядом с трупом. И ничего больше.

— Кто его нашел? — продолжала выпытывать Таня.

— Вахтер, утром. Поднялся в 9 утра, кофе понес. Он часто так делал, если Краснопёров оставался ночевать в редакции, — пояснил журналист, — ну, и нашел...

— А Краснопёров часто по ночам оставался в редакции? — нахмурилась Таня.

— В последнее время таки часто. Но что у него за дела, никто не знал.

— Вы видели утром Володю? — Таня сменила тему.

— Володю? — удивился журналист. — Нет. Он еще в редакцию не приходил. А должен был?

— Я... не знаю... — Таня прикусила язык.

— Вы что, поссорились? Так не берите в голову! — улыбнулся ей журналист. — Перед свадьбой так часто бывает!

— Нет, мы не ссорились. Но он точно не появлялся в редакции? — настаивала Таня.

— Нет, это точно. Я его не видел. И никто не видел. Все, кто был утром, здесь.

В толпе произошло какое-то движение. Из дверей главного входа появились четверо в кожаных тужурках, с наганами за поясом и, не говоря друг другу ни слова, уселись в черный автомобиль. В одном из них Таня признала главу Ревкома — видела его фото в газете Володи. Взревев диким ревом, машина окутала толпу черным облаком выхлопного дыма и тронулась с места. Солдаты закричали, требуя расходиться.

— В редакцию нас сегодня точно не пустят, — вздохнул журналист, — лучше сразу идти по домам. Что они там ищут — сам черт за горло сломит! Может, знают за Краснопёрова то, что не знаем мы. Не за дело за простое горло не кромсают, как в котлету. Видать, соли под хвост засыпал. Он был такой.

— Какой? — схватилась за его слова Таня.

— А такой. Это вон вам Володя расскажет. За последнее время они были как не разлей вода, дружба навек, — в словах журналиста послышались ревнивые нотки, — вечно шушукались по углам. И Краснопёров всегда его материалы за первую полосу ставил.

— А о чем они шушукались? — нахмурилась Таня.

— А хрен их знает! — с чувством произнес журналист. — Ваш у Краснопёрова давно уже ходил в любимчиках. И если Краснопёров и рассказал чего, то только ему.

Почуяв, что больше ничего интересного не произойдет, толпа стала расходиться. Ушли и журналисты — их не пустили в редакцию солдаты, которые остались стоять на входе.

Таня отошла к Горсаду и, остановившись, задумалась. Кто-то ночью жестоко убил Антона Краснопёрова, главного редактора газеты. Ему вырезали глаза. Почему убийца так ужасно изуродовал труп? Глаза вырезали у трупа или еще при жизни? И что за странный нож — какой-то ритуал?