Подвойский - [53]

— Хорошо, что ты хоть о детях вспомнил.

Николай Ильич обнял ее.

— Нинуша, милая, сейчас столько работы! Такое время! Вот немного разгрузимся…

Он хотел приподнять и закружить ее, но Лева и Лида повисли на нем, требуя к себе внимания. Годовалая Ниночка спокойно и молча смотрела на него, как на чужого — будто забыла ого. Николай Ильич, лукаво поглядывая на нетерпеливо ожидавших Леву и Лиду, переоделся и вдруг с криком: «Давай, казаки-разбойники!» — бросился на четвереньки на середину комнаты. Лева мгновенно вскочил ему на спину и начал колотить голыми пятками по бокам. Сопя и взвизгивая, взобралась и Лида. Началась возня. Николай Ильич мгновенно напрочь отключился от всего и сам превратился в малое дитя. Нина Августовна смотрела на мужа и детей и уже жалела, что не очень ласково встретила своего Николушку. Напрасно она упрекнула его — детей он любил и, видимо, очень тосковал по ним. Отдать вечер «Военке» или семье, детям — этот выбор для него, конечно же, был нелегким.

Наступило время укладывать детей спать.

— Сказку, папа! Сказку! — шумно просили Лева и Лида.

Николай Ильич присел на край кровати и начал бесконечную сказку, сюжет которой он придумывал на ходу. Лева и Лида открыли рот от наслаждения. Лишь десятилетняя Олеся вдруг сказала:

— Бабушка не так эти сказки рассказывает. И в книжке не так написано.

— Ты, брат, очень строгая. Как мама — все тебе надо точно, — повернулся к ней Николай Ильич. — Твое дело теперь не слушать сказки, а самой больше читать. А ну-ка, расскажи, какие книжки ты прочитала за неделю?

…Когда дети улеглись, Николай Ильич вышел в комнату, приспособленную под кухню и столовую. Нина Августовна заканчивала ежедневную постирушку. Она с усилием выпрямилась и взглянула на мужа:

— Пришел мой черед? — Синие глаза ее светились. — Только я не могу с тобой сидеть. Бери, мой посуду. И помоги выкрутить белье.

Николай Ильич засучил рукава и с удовольствием взялся за дело. Они беседовали, не прерывая спорой работы. Николай Ильич рассказал о беседе с В. И. Лениным по поводу газеты, о том, что ей непременно надо перейти в редакцию.

— Понимаешь, — убеждал он ее, — если бы это была только канцелярская работа, я бы нашел кого посадить на письма. Но тут надо, и это главное, соотносить линию партии и письма. Сразу выделять, что печатать «живьем», что передать для использования в редакционных материалах. Обобщать, выяснять, чем дышит солдат, что его волнует. Короче говоря, нужен не просто аккуратный технический секретарь, а еще и зрелый партийный работник.

— Я готова, Николушка… Только я ведь собой не распоряжаюсь. Решай в Секретариате.

— Я решу! Я их сагитирую!

— Да уж не сомневаюсь. Это ты умеешь!

…Нина Августовна перешла работать в редакцию «Солдатской правды», которая помещалась там же, в особняке Кшесинской. С первого дня появления газеты В. И. Ленин внимательно следил за ее материалами. Сам собой установился такой порядок. Каждое утро, через час после доставки газеты Владимиру Ильичу, Н. И. Подвойский заходил к нему или звонил и просил отзыва о номере. В. И. Ленин всегда очень заинтересованно говорил о том, что ему понравилось, какие статьи, заметки или отдельные места в них он считает неудачными. Ленинские рекомендации были законом для Н. И. Подвойского — редактора «Солдатской правды» и для всех сотрудников редакции.

Печатание газеты оказалось делом трудным. На свою типографию у «Военки» денег не было. Напористому Николаю Ильичу с большим трудом удалось уговорить управляющего типографией градоначальника начать выпуск газеты. Правда, управляющий согласился выпустить лишь 3–4 номера. Пришлось Подвойскому подключать рабочих типографии, которые заставили типографское начальство печатать и последующие номера. В мае. однако, было все-таки отказано в дальнейшем печатании газеты. Тогда в типографию пришли около десятка вооруженных солдат — вопрос был решен окончательно.

Выпускать «Солдатскую правду» было нелегко и потому, что состав редакции был невелик. Николай Ильич по нескольку раз в день забегал в редакцию, проверял, как идет подготовка материалов, прочитывал важнейшие из них, подсказывал темы и торопил, торопил, торопил. Как-то он зашел в редакцию, чтобы справиться у А. Ф. Ильина-Женевского о подготовке очередного номера. Но того на месте не оказалось. Николай Ильич просмотрел отобранные для номера материалы — стопочка их была очень жиденькой.

— А где Александр Федорович? Номер еще не спланирован!

— Устал, пошел домой, — не отрываясь от дела, ответил В. И. Невский.

Николай Ильич вышел из особняка Кшесинской и размашисто зашагал по тротуару к дому, где жил Ильин-Женевский. Но на квартире Ильина-Женевского не оказалось. Жена Александра Федоровича, извиняясь за мужа, сказала:

— Был недавно. Говорит, что устал до того, что перестал соображать. Пошел в кинематограф развеяться.

— Гм! Можно, я ему записочку напишу?

— Пожалуйста, проходите.

Николай Ильич сел за стол, вырвал листок из блокнота. Мелким бисером побежали строчки: «Александр Федорович! Вместо кинематографа лучше бы Вы написали статьи три. Ведь у нас к номеру завтрашнему есть только одна статья. Нет ни передовой, ни… (далее Николай Ильич перечислил, каких материалов нет, и экспромтом дал 17 тем для заметок и статей! —