Подвойский - [104]
— Преодолеть влияние левых эсеров в военном строительстве нам еще не удалось, — сказал Э. С. Кадомцев. — Но теперь, в связи с мятежом чехословаков, надо попытаться его сломить. Думаю, что поможет и ваш авторитет как представителя Центра.
В тот же день на экстренно созванном заседании исполкома губсовета Н. И. Подвойскому удалось добиться принятия резолюции о создании военкоматов и немедленном начале формирования частей регулярной Красной Армии. После трехдневной борьбы местных большевиков, сплоченных Н. И. Подвойским, за такую же резолюцию проголосовал III губернский съезд Советов, проходивший 3–5 июня.
Между тем 29 мая в Москве ВЦИК под председательством Я. М. Свердлова принял постановление о переходе к комплектованию Красной Армии на основе воинской повинности. Но принудительный набор предписывалось провести сначала в наиболее угрожаемых областях и в рабочих центрах, и обязательно с разрешения Наркомвоена. Эта весть дошла до Уфы не сразу, и Николай Ильич вынужден был решать проблемы экстренного формирования военных сил самостоятельно, опираясь на собственный разум и полномочия, данные ему Центром.
Белочехи и казаки захватывали один город за другим. Пока Н. И. Подвойский был занят на губернском съезде Советов, член ВВИ Р. И. Берзин по его заданию проанализировал ход боевых действий и доложил, что неудачи во многом объясняются тем, что нет единого командования, не налажено снабжение, слаба дисциплина. Каждый отряд имеет своего командующего, указывал Берзин, свой штаб, и никто не хочет никому подчиняться, отряды ведут «эшелонную войну», не желая никуда отходить от железных дорог. Выводы Р. И. Берзина совпали с впечатлениями Николая Ильича от поездки на передовую, которую он осуществил на второй день после приезда в Уфу. Наспех сколоченные, необученные, управляемые малоподготовленными людьми красноармейские отряды, несмотря на мужество и преданность, отступали. Попытки Н. И. Подвойского задержать их отступление под Златоустом не дали успеха — для этого не было даже самого маленького резерва.
Нужны были срочные, кардинальные меры. 30 мая Н. И Подвойский издал приказ, в котором объявил, что «нашел необходимым принять на себя временно общее руководство до сих пор разрозненными оперативными действиями против мятежных чехословацких эшелонов, впредь до сформирования полевых штабов». Он взвалил на свои плечи функции командующего фронтом, а на Высшую Военную Инспекцию — функции штаба фронта. В той обстановке это было наиболее целесообразно.
Первейшей задачей, которую стал решать Н. И. Подвойский, было налаживание управления войсками. Опираясь на опыт и знания военных специалистов ВВИ, он создал оперативный штаб в Уфе, сформировал Урало-Оренбургский и Северо-Урало-Сибирский фронты, а так-же несколько групп войск по направлениям. Н. И. Подвойский понимал, что в сложившейся чрезвычайно сложной и острой обстановке успех дела во многом будет зависеть от воли, опыта и энергии людей, которые будут руководить фронтами и участками.
Первым он пригласил к себе члена ВВИ Р. И. Берзина. Бывший батрак, член партии большевиков с 1905 года, Рейнгольд Иосифович Берзин в чине поручика участвовал в первой мировой войне, был членом ВРК 2-й армии, после победы Октябрьского восстания командовал Западным революционным фронтом по борьбе с контрреволюцией, участвовал в подавлении контрреволюционной Центральной Рады, мятежа польского генерала Довбор-Мусницкого. Он имел большой политический и военный опыт, к тому же обладал поистине железным характером… Берзин, огромного роста, боком вошел в дверь, сразу заполнив собой значительную часть пространства штабного купе.
— Садитесь, Рейнгольд Иосифович. Вашу докладную о положении в районе боевых действий пересылаю товарищу Ленину…
Берзин провел ладонью по стриженной под машинку голове, смущенно крякнул, взъерошил густую бороду.
— Одновременно посылаю Владимиру Ильичу свое письмо, — продолжил Подвойский, заметив смущение Берзина. — В нем я поддерживаю все ваши оценки и выводы. Кроме того, подчеркиваю серьезность и опасность мятежа белочехов. Показываю, что они организованы, отлично вооружены. А главное — что их выступление подняло дух контрреволюционной части урало-оренбургского казачества. Это опаснее белочехов. Предлагаю сформировать Восточный фронт.
— Я тоже так думаю, Николай Ильич, — проговорил Берзин. — Тут начинается дело, с которым местными си ламп не справиться.
— Но, пока будет создан Восточный фронт, мы будем действовать сами. Я пригласил вас, Рейнгольд Иосифович, чтобы сообщить, что назначаю вас командующим Северо-Урало-Сибирским фронтом.
Н. И. Подвойский развернул оперативную карту, и через минуту они уже углубились в разработку плана предстоящих действий фронта.
Командующим Урало-Оренбургским фронтом Н. И. Подвойский, по настоянию местных большевиков, назначил В. В. Яковлева. К руководству войсками он также привлек бывшего рабочего, большевика, командира Восточного отряда по борьбе с мятежом атамана Дутова — В. К. Блюхера. Впоследствии Блюхер стал кавалером ордена Красного Знамени № 1, одним из первых Маршалов Советского Союза. На руководящие военные должности были назначены также С. А. Анучин. В. Н. Блохин, А. Ф. Каменский, И. М. Малышев и другие.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.