Подводный фронт - [21]

Егоров осмотрел в перископ акваторию порта и ахнул от радости: у причала стояли целых три транспорта. Выбрав два покрупнее, Егоров лег на боевой курс. Выстрелил первой торпедой по одному судну, а затем на пологой циркуляции — по второму. Полегчавшую «малютку» буквально подбросило вверх. Корпус ее показался из-под воды. Фашисты, заметив это, открыли с берега пулеметный и артиллерийский огонь. В трудной ситуации Егоров действовал уверенно. Он дал команду заполнить цистерну быстрого погружения и даже трюм центрального поста. «Малютка» стремительно полетела на глубину. Затем командир точно определил направление к выходу из фьорда, причем решил вести лодку, держась ближе к одному из берегов. Фашисты начали бомбежку. Тридцать четыре взрыва глубинных бомб насчитали подводники, но существенных повреждений «М-174», к счастью, не получила. Фашисты, считая наиболее вероятным направлением движения лодки по оси фьорда, бомбили мимо цели.

«М-174» благополучно вернулась в родную базу. Но на разборе боевого похода Н. Е. Егоров, человек весьма трезвомыслящий, докладывая обо всем увиденном, подчеркнул, что, на его взгляд, фашисты будут продолжать усиливать противолодочную оборону и что вполне возможно в ближайшее же время применение противником в заливе Петсамовуоно противолодочных сетей.

Такое предупреждение нельзя было оставлять без внимания. У меня и самого появились подобные опасения. Я доложил об этом командующему флотом, и А. Г. Головко пригласил нас с В. П. Карпуниным на совет. Предстоял новый поход «М-171», и надо было определить: ставить задачу В. Г. Старикову на прорыв в Петсамовуоно или нет. Решили не ставить.

Стариков, услышав это от меня, очень огорчился:

— Так я толком и не поохотился в Линахамари. Не повезло мне. — Потом он вдруг оживился:

— Задача на прорыв не ставится, но, как я понимаю, и абсолютного запрета нет?

— О запрете речь пока не шла.

— Значит, при благоприятных обстоятельствах можно все-таки попробовать прорваться?

— При благоприятных — попробуйте, — согласился я и улыбнулся этому молодому, полному желания отличиться командиру с отважным сердцем, похлопал его по плечу, желая удачи. Знать бы мне тогда заранее, в какую переделку попадет «малютка»!

2 октября «М-171» действительно сумела свободно пройти в гавань. И здесь нашел-таки Стариков долгожданную добычу: два судна стояли у причала — пассажирское и грузовое. «Малютка» выпустила одну за другой две торпеды. Развернулась на выход. Послышались мощные взрывы. Но лодку никто не преследовал. Что бы это значило? И вдруг на выходе из фьорда лодка упирается в какое-то препятствие. Это была противолодочная сеть!

— Как же так могло случиться, — спрашивал впоследствии Старикова Головко, — что вы вошли в гавань свободно, а на выходе попались в сеть? Не могли же фашисты развернуть ее за несколько минут?

— По-видимому, в месте нашего прохода был разрыв в заграждении, — объяснил Стариков. — Мы и проскочили сквозь него, не заметив, а вот на обратном пути туда же не попали…

Да, в настоящей западне оказались подводники. Нельзя было без волнения слушать рассказ командира «М-171» о том, что происходило там. Всегда веселый, улыбчивый Стариков, рассказывая об этом, был предельно серьезен — еще бы, человек, по сути, заглянул в лицо смерти.

— Когда мы натолкнулись на сеть, — вспоминал Стариков, — «малютка» сразу же провалилась на глубину до семидесяти метров и запуталась в ячейках. Фашисты начали было бомбить нас, сбросили двадцать восемь «глубинок», но затем бомбежку прекратили: видимо, были уверены, что мы сами всплывем и они захватят нас живыми. Положение сложилось, прямо скажем, опаянное. Но мы продолжали попытки вырваться из неожиданного плена: попробовали поднырнуть под сеть, обойти ее слева, справа, попытались и прорвать ее — увы, все безрезультатно. В отсеках уже не хватало воздуха, аккумуляторные батареи быстро разряжались… Но тут счастливая мысль пришла в голову дивизионному штурману Семенову, участвовавшему в походе. Учитывая, что к этому времени уже начался прилив и уровень воды поднялся, он предложил проскочить над сетью на перископной глубине. В этом был, конечно, большой риск. Готовясь осуществить маневр, я приказал инженер-лейтенанту Смычкову в случае угрозы захвата лодки врагом подорвать ее. Подвсплыли, дали малый ход, потом средний… Вдруг «малютка» вздрогнула, закачалась — и словно перевалила через какой то пригорок! Даже не поверилось вначале, что сеть осталась позади. Мы — на свободе, а одураченные враги оказались ни с чем!

Большое мужество и выдержку продемонстрировали моряки в этом походе. Тем не менее после него стало окончательно ясно, что прорываться в Линахамари стало теперь смертельно опасно. Командование наложило запрет на такие прорывы. Славная эпопея освоения губы Петсамовуоно «малютками» закончилась.

Но разве Петсамовуоно — единственная губа в Заполярье? Разве Линахамари — единственный вражеский порт? «Малютки» стали обживать и другие районы. В том числе и сравнительно удаленные, такие, например, как район порта Хавнингберг.

Рейд сюда в первых числах октября совершила «М-175» под командованием М. Л. Мелкадзе.