Подводные охотники - [2]

Голавль бьется, Шурка и Сонька вдвоем сажают его в ведро, он ударом хвоста опрокидывает ведро.

- Пусти, Сонька, - командует Шурка. - Я приподниму елань - пусть он плавает в лодке. Самое главное - он теперь наш. Да, Степ? Такого еще на удочку никто не ловил. Да, Степ?

Стёпка, держась за борт лодки, отдыхает и рассказывает:

- Вижу: голавль плывет. Кругло-серебряный, с огнистыми плавниками. Наддаю ластами, приказываю себе: догнать! догнать! Ружье выкинул вперед, целюсь, а сердце бьется так, что, наверно, волны надо мною. Мой голавль (слово "мой" особо выделил голосом) подрулил к коряжине, в тень, от солнца. И если б смотреть на него сверху, был бы невидим, а как я в воде - весь перед глазами. Картина. Прицелился, взял чуть пониже головы и - нажал на спусковой крючок. Голавль дернулся, но - поздно, опередила стрела. Попал. Поразил. Потянул он меня с леской. И началась борьба. Видели небось, как я крутился-вертелся. Успел схватить за голову и руку не отпустил.

- Дай-ка ружье, - смело и весело потребовал Шурка у брата и решительно протянул руку. - А вы, - обратился он ко мне, - доставайте ножик.

- Тебе зачем? - удивился Степка. И хотел рассердиться.

- Зачем? Еще спрашивает! Зарубку сделаю на рукоятке - вот зачем!

В это время через другой борт лодки протянулась рука, и на днище к голавлю полетела живая, трепещущая, без единой царапины со-рожка с рукавичку. Как она заплясала! Заметалась! Заподкидывалась!

Это Женька поймал сорогу. Не подбил. И не на удочку взял. Голыми руками. Такой способ знают все живицинские ребята. В жаркий день сорога, и даже окунь, ищет прохладное место. Укромное и, разумеется, безопасное. И вот заходит под камень. Отдыхает. Такие камни у ребят на учете.

Женька нырнул как раз под тот камень-престол, из-за которого шло-гремело на всю Окшу сражение и король Окшинский Второй, то бишь Шурка, был, помнится, свергнут и нахлебался воды. Женька нырнул и закрыл одной рукой выход, а второй взял рыбину.

- Степ, может, мне ружьецо уступишь? Может, погреться хошь? - сказал Женька.

- Погоди, погоди! - Степка принял из Шуркиных цепких рук, неохотно, однако, протянувших ружье с новой зарубкой, и, работая ластами, стремительно ринулся к зарослям куги.

Шевелится, качается, волнуется зеленая с коричневыми метелками куга. Степка в поиске. Мы разворачиваем лодку, Сонька уговаривает Шурку купаться, но тот протестует:

- Подводная охота - это тебе не интересно?! Да я, вот увидишь, честно, с ружьем накупаюсь. И рыбину подобью. Дадут мне ружье... А купаться тебе нн-е ррразрешаю! - Голос у Шурки строго командирский, сухой.

- Ой, - нарочито ужасается Сонька, - какие у тебя ногти отросли !

Шурка краснеет и злится :

- Это ты в школе санитарка, а здесь... Здесь я тебе не подчиняюсь. Давайте, - говорит он мне, - высадим ее! Девчонкам подводная охота... что... корове тапочки.

Но тут раздался ликующий Степкин вопль:

- Взя-я-ал!! Самого окуневого батьку взял! Вы поглядите, какое чудо!.. Но-но... не дурить!

Это и впрямь было чудо. Ни Сонька, ни расторопный Шурка, ни я не знали, с какой стороны и как подступиться к окуню, заброшенного нам Степкой. По всей вероятности, Степка не ошибся: это действительно был окуневый батька: здоровенный, как лапоть, весь черно-серый, глаза на выкате, черные, злые-презлые, не спина, а сплошная ножовка - вся в колючках... Окунище сей, поди, уж мнил себя царьком здешних водоемов; такой не ринется на червяка, насаженного на простой крючок, и сеть находчиво обойдет.

- Выстрелил, к дну прижал и тогда только протолкнул сквозь кожу стрелу с лепестком, - вытирая рыжие волосы, сказал Степка и рассерчал: - Долго мне еще ждать, по-мощ-нич-ки-и! Окуня не могут снять!

- У меня вся ладонь в крови от его колючек, - пожаловался Шурка. - Ты бы нам еще с шилами закинул рыбу. Да не дергайся ты, не дергайся, окунище! - Шурка кое-как запеленал своими штанами окуневого батьку и выпростал стрелу с лепестком. - Этого в ведро посадим. Агрессор. Выпрыгнет. Черпай, Сонька, шевелись, курица! Терпенья нет - колется!..

Теперь очередь Кольки. Шурка, пользуясь передышкой, заводит пока со мной разговор.

- Сколько звать вас! - слышим вдруг крик Кольки. - Ры-бу принимайте!

Шурка налегает на весла, разворачивает лодку кормой, и Сонька хватает двух окуней.

Ловкий охотник Колька! Пожалуй, не уступит и самому Степке. Плавал он неторопливо, нырял по-утиному: нырнет и, не задерживаясь, тут же вынырнет; часто менял места, и нам уже надоело кочевать за ним. Наконец Колька забился под кусты лозняка, нависавшие .над водой, и долго там сидел и караулил кого-то. Вдруг лозняк закачался, раздались один за другим три шумных всплеска, Колька вынырнул. Вынырнул, сдернул маску, заулыбался и крикнул загадочно:

- Робя, кого я заарканил! Не отгадать! Веду! - но стрелу из воды не кинул, а по тому, как натянулась и задергалась леска в его руке, мы поняли, что добыча важнецкая.

- Показывай! - крикнули с берега.

- Показывай! - дружно велели Сонька и Шурка.

Но Колька не уступал ни береговым, ни Шурке с Сонькой. Он работая ластами, как буксир винтом, плыл на спине, в одной руке держал ружье, в другой поблескивала леска.