Подводные камни - [84]

— Солнышко, ты о чем это? — выложил глаза Остент.

— Да я так, просто рассуждаю, — равнодушно махнула рукой Вероника, — природа вдохновила меня на философские рассуждения.

— А ты их записывай, потом книгу издашь.

— Ой, зачем самой на себя компроматы писать? Лучше так пофилософствовать, на свежем воздухе…

— А если ты приняла это решение из слабости? Ты сама говоришь, что ошибки совершаются, когда человек действует слишком самоуверенно.

— Нет, Муки, нет. Я больше не иду на поводу у слабости. Я стряхнула с себя все чужие недостатки и думаю только своей головой. У меня остался всего один выбор. И я чувствую твердую почву под ногами.

— Ну, раз так, Вероника, надеюсь, что этот выбор не станет проигрышным для нас обоих…

37

Пятое октября. Около девяти вечера

— …Я сделал все, что надо, — оглянувшись опасливо по сторонам и убедившись, что редеющий поток прохожих не обращает на него никакого внимания, тихо произнес Михаэль Остент, стоявший вместе со своей любовницей посреди старого Королевского моста в центре столицы, связывавшего два ее берега.

— Хорошо, — буркнула Вероника, облокотившаяся на холодные каменные перила моста, под темной статуей святого, и тоже посмотрела, что твориться за спиной.

— Я тебе передам номер, когда к машине вернемся, — разглядывая набережную, отражавшуюся в черноте воды жухлой вереницей разноцветных огней, добавил Остент, — меня заверили, что этот человек сделает все корректно. Только не вздумай звонить ему со своих номеров. Лучше всего пользуйся таксофоном. Карточку где-нибудь купи, в киосках у центрального отделения почты, думаю, они продаются. На соседней улице я видел таксофон, так что имей это в виду, если не сможешь с другого места позвонить. Как пойдем обратно, я тебе его покажу.

— Да, я понимаю. Сколько будет стоить это дело?

— Сказали, что зависит от заказа. В твоем случае — не больше сорока тысяч евро. Передам тебе соответствующую сумму, как только договоришься с посредником. Его зовут Генри. Скажешь ему, что звонишь от имени «Армани». Он догадается, о ком речь.

— Как? Армани?

— Да, — кивнул бизнесмен и оглянулся по сторонам. — Как позвонишь ему, сразу сообщи. По телефону ничего обсуждать не будем. Все важные разговоры — только при личной встрече, без свидетелей.

— Поняла.

— Вероника, у тебя все еще есть возможность передумать. Смотри, не сделай то, о чем будешь потом всю жизнь сожалеть.

— Все о чем мне стоило бы сожалеть, уже давно сделано, Муки, — хмуро ответила вдова, — я исправляю старые ошибки, так что сожалеть тут попросту не о чем.

— Это тебе может стоить слишком дорого.

— Если я не буду действовать решительно, это может стоить еще дороже.

— Ну как знаешь… — пожал плечами Остент и вздохнул, — я тебя только попрошу быть максимально осторожной, чтобы мое имя не было в этом замешано…

— Беру всю ответственность на себя, Муки, тебя это никоим образом не коснется.

— Верю, что не подведешь, солнышко. Надеюсь, что за это нам потом не придется расплачиваться собственными жизнями.

— Нет, тебе придется лишь страстно любить меня и ничего больше, — улыбнулась молодая женщина и, обняв своего любовника, поцеловала его в губы.

— Ну, с этой тяжелой обязанностью я, думаю, как-нибудь справлюсь, — ощерился бизнесмен, — а, кстати, не пора ли нам идти к машине? Можем заехать в какое-нибудь уютное местечко, выпить по бокалу вина перед сном. Как тебе такая идея?

— Ой, давай завтра, Муки, — мягко возразила Вероника, — лучше дома на диване поваляемся лишний часок.

— О, это тоже неплохое предложение, дорогая, я его принимаю. Позвольте, я вас возьму под ручку, мадам.

— Ах, какой вы галантный, месье! — притворно ахнула молодая женщина и подала руку Остенту, ухмыляясь. — Ведите меня, ведите!

Шестое октября. Шесть часов вечера

Вероника, дозвонившись днем до посредника и определив время и место встречи, мчалась по шоссе, рассекавшему северо-восточные окраины Калиопы. Следуя инструкциям, она проскочила заправку и небольшую фабрику рядом с ней, скрытую за желтым забором, и подъехала к одноэтажной коричневатой постройке, над главным входом которой висела табличка с незамысловатым названием: «Кирпичный дом».

Молодая вдова припарковала свой внедорожник у фасада кирпичного здания с врезанными в него большими круглыми окнами, покрытыми тонированной пленкой, и зашагала настороженной походкой к двери. Порог этого не слишком презентабельного ресторана, стоявшего у оторочки зеленого луга за шоссе, немного поодаль от соседних строений, она переступала впервые и не знала о нем ничего кроме слухов, что сюда часто слетаются криминальные авторитеты города.

— Добрый день, вы Вероника? — любезно спросил подошедший к вдове мужчина лет пятидесяти в черном свитере и голубых джинсах.

— Да. А вы Генри? — встав посреди длинного зала, обставленного двумя рядами накрытых белыми скатертями столиков по краям, образуя широкий проход посредине, ответила Вероника и взглянула внимательно на сутуловатого черноволосого господина с длинным заостренным носом и пытливыми глазами.

— Да, это я. Пройдемте в мой кабинет, там обсудим ваше дело.

Посредник, сказав немолодой женщине, стоявшей за барной стойкой, что у него важная встреча, повел за собой свою клиентку и, пройдя по короткому коридору сбоку от бара, зашел в небольшую комнату с бежевыми стенами и одиночным окном.