Подводная война, 1914-1918 гг. - [8]
Весьма показательной характеристикой отсутствия единой линии политического и военного руководства могут служить последовавшие после потопления «Арабика» события в ставке. Заинтересованные в исходе этого случая лица высшего морского командования вернулись из ставки в Плессе с заверением кайзера не поступаться далее принципами подводной войны и с запрещением графу Бернсторфу предоставлений каких-либо уступок Америке (26 августа), но, по возвращении в Берлин, они были оповещены министерством иностранных дел о состоявшейся отправке в Вашингтон извинительной телеграммы с согласием на все требования (27 августа). Оказалось, что за их отсутствие канцлер сумел достичь прямо противоположного решения[3]. Адмирал Тирпиц и Бахман подали вторичное прошение об освобождении их от занимаемых должностей, что на этот раз было принято с переводом начальника Адмирал-штаба на восточный Балтийский театр. Бетман достиг полной победы, отстранив адмирала Тирпица от влияния на внешнюю политику. В этой нечестной и несчастной игре замешан также начальник морского кабинета адмирал Мюллер. Преемником Тирпица сделался более мягкий и податливый адмирал Хольцендорф. Командующий флотом адмирал Поль также просился в отставку, сознавая, что при создавшейся обстановке он не сможет вести подводной войны, но к сожалению дал себя убедить Мюллеру на том основании, что ему, мол, политическая обстановка мало известна и поэтому судить о правильности принятого решения не приходится и остался на своем посту.
Подводная война, как того и добивалась дипломатия, была фактически сведена на-нет. Нейтральные суда не могли и не должны были подвергаться нападению, все неприятельские пассажирские тоже, объектами атак оставались только грузовые корабли противника, рыболовные суда и прибрежный каботаж. Наиболее правильным решением при создавшейся обстановке было бы полное приостановление подводной войны как безрезультатной, но это опять-таки не соответствовало планам канцлера, слишком боязливого во внешней политике, но желавшего казаться германскому народу твердым и решительным. По его же поручению статс-секретарь Ягов выступил 15 августа в рейхстаге с заверением, что в проведении подводной войны правительство ничем не поступится и не поддастся настояниям Америки; и это в то время, когда на самом деле канцлер давно решил идти на все уступки. Наблюдая почти полную бесплодность борьбы лодок, не исключавшую вместе с тем возможность новых неприятных «инцидентов», заставлявших жить как на вулкане, по выражению самого канцлера, ставка приостановила 18 сентября войну в районах к западу от Англии и в Канале, а в Северном море лодкам предписывалось воевать лишь по призовому праву (приказ № 31). Основанием такого распоряжения, очевидно, послужила гибель американского парохода «Геспериан». При создавшемся положении командованию флотом не оставалось другого исхода, как окончательно приостановить подводную торговую войну и использовать лодки исключительно против военных судов противника. Надо предполагать, что эти меры должны были также послужить некоторым давлением на наше политическое руководство. Решение командующего, к которому вскоре присоединилось и Командование фландрской группы лодок, за исключением использования подводных заградителей, подвергалось впоследствии критике, указывающей на то, что война, хотя бы и по призовому праву, все же могла принести кое-какую пользу и что возможно в этот период был бы уничтожен как раз тот тоннаж, который в дальнейшем ходе войны спас положение Антанты. Такая критика нам кажется необоснованной, ибо риск для лодок при продолжении войны в предложенном политическим руководством виде, совершенно не соответствовал успехам, тем более, что противнику предоставлялось теперь возможность значительно усилить охрану на Северном море. Бесчеловечное убийство всего личного состава «U27» (кап. лейт. Вегенер) английским судном-ловушкой (Баралонг) 19 августа 1915 г. ясно доказало всю нелепость ведения войны по призовому праву, а также и жестокость нашего противника.
Подводная война, прекратив свое существование на северных театрах, в Средиземном море продолжалась почти без помех, так как риск утопить здесь какого-нибудь американского биржевика или поставщика контрабанды был не велик. Однако и здесь с декабря 1915 г. вышел запрет на уничтожение пассажирских пароходов.
Торжество прессы наших врагов, казалось, должно было обратить на себя внимание наших руководящих органов и поспешить с исправлением допущенных ошибок, но, несмотря на энергичные настаивания флота, никаких шагов в этой области не предпринималось.
