Подводная уральская - [18]

Группа возвращалась на берег лишь осенью. Летом плавал с курсантами на кораблях. Все курсанты получили по практике высший балл. Начальник училища поздравил курсантов, а командиру объявил благодарность.

— Служу трудовому народу! — ответил Хрулев.

А море звало. Виктор пишет рапорт за рапортом, прося послать на корабль. И в 1940 году его направили на командирские курсы учебного отряда подводного плавания имени Кирова. Закончил их в начале войны. Полгода служил помощником командира подводной лодки Щ-307. Похвалиться боевыми эпизодами не может. Всю первую военную зиму лодка стояла в Ленинграде, на Неве. Но вот в феврале 1942 года его и Павла Самарина, тоже помощника командира, только соседней лодки, вызвали в штаб Балтийского флота и сказали:

— Назначаетесь командирами строящихся «малюток». Отправляйтесь немедленно.

Грузовик, по-утиному переваливаясь на выбоинах, медленно полз по трассе, проложенной по льду Ладожского озера. Эта ниточка связывала блокадный город с Большой землей. Мороз пробирал до костей. Пассажиры молча сидели в открытом кузове, тесно прижавшись друг к другу. Так было теплее. Хрулев думал о семье: жена и сын были эвакуированы в Свердловск, от них получено всего одно письмо. Как-то устроились на новом месте? Дошел ли аттестат, который он выслал? Блокада. Почта доставляется лишь по воздуху, и то только с большими и продолжительными перебоями.

— Ну, а твои где? — спрашивает Хрулев Самарина.

— Тоже выехали. В Новосибирск.

— Вот и мы двигаем с тобою на восток.

— Временно, — утешает Самарин. — Получим «малюток» — возьмем курс на запад.

— А может быть, и на север, а точнее, на северо-запад.

— Хорошо бы!..

Желание сбылось. Обе «малютки» попали на Северный флот, стали именными. Хрулев ни минуты не теряет даром. Пусть нет у него боевого опыта, зато есть у других. И он подолгу беседует с командирами «малюток», крейсерских лодок, успешно топивших вражеские транспорты, расспрашивает о всех перипетиях боя, просит начертить схему, изучает морской театр военных действий.

С самого начала войны подводные лодки Северного флота развернули активные боевые действия на морских коммуникациях гитлеровцев. Дело в том, что на севере Финляндии и Норвегии шоссейных дорог мало, железных дорог нет совсем. Между тем немцы и финны, наступавшие на Мурманск, нуждались в боеприпасах, горючем, продовольствии, в пополнении живой силой. Все это приходилось доставлять в основном только морем в Печенгу и Киркенэс. Возвращались же оттуда транспорты тяжело груженные рудой, представляющей из себя ценное стратегическое сырье.

Советские подводные лодки и морская авиация смело атаковали вражеские транспорты, взяв на себя основную тяжесть борьбы с конвоями. То и дело гремели взрывы. Чтобы уменьшить потери, немцы перенесли свою основную перевалочную базу снабжения в порты Гамерфест и Нарвик. Но это не помогло. Советские лодки отправлялись в длительные боевые походы, искусно преодолевали минные заграждения и топили корабли не только в открытом море, но и в оккупированных гитлеровцами портах.

Шли дни, недели. Экипаж «Челябинского комсомольца» рвался в бой. Но Колышкин говорил: «Поспешишь — людей насмешишь. — И добавлял: — Готовьтесь основательно». Больше месяца матросы, старшины, офицеры тренировались в кабинетах торпедной стрельбы, связи, живучести корабля, в бассейне. Затем отрабатывали задачи на боевых постах. Лодка выходила на полигон. Хрулев ставил задачу: уверенно управлять кораблем как в надводном, так и в подводном положении. Учились искать цель, выходить в торпедную атаку, отрываться от преследования. Учились спокойно чувствовать себя под бомбежкой. Глубинные бомбы бросались хотя и в стороне, но это были настоящие бомбы. Сначала было не по себе, но мало-помалу начинали привыкать к сердитому рявканью за бортом.

ПЕРВАЯ ПОБЕДА

Апрельской ночью подводная лодка «Челябинский комсомолец» неслышно снялась со швартовых и взяла курс на север. На борту ее находился командир дивизиона капитан 3 ранга Николай Иванович Морозов. «Дед-малюточник» — так его в шутку называли на базе. В Морозове и в самом деле было что-то от деда-мороза, большого, веселого, доброго.

Хрулев, отдавая команды, нет-нет да и поглядывает на него. Однако на невозмутимом лице командира дивизиона трудно что-либо прочесть. Он все больше молчит, будто хочет предложить: «Поступайте, как считаете нужным». Так уж повелось на флоте: в первом походе участвует либо командир дивизиона, либо его заместитель. В таком случае увереннее чувствует себя экипаж, и приказания командира лодки звучат решительнее и, может быть, громче, чем обычно.

Позади остался полуостров Рыбачий. По-прежнему шли в надводном положении, только теперь применяли противолодочный зигзаг, то есть резко отворачивали от курса то в одну, то в другую сторону.

Качка в открытом море заметно усилилась. Волны окатывали пушку, при поворотах клали «Малютку» на борт. Можно уйти на глубину. Там всегда спокойно, как бы ни свирепствовал шторм. Однако не хотелось без особой на то надобности тратить энергию аккумуляторной батареи. Лишний раз всплывать и заряжаться там, под носом врага, вряд ли целесообразно.