Подвиги санитарки - [67]

— Ну-ка, проси прощения у госпожи за то, что ты ее обидел!

— Чтобы я унизил себя перед какой-то французской авантюристкой? Ни за что!

Барка замахнулся саблей, но Фрикет жестом остановила денщика и с достоинством ответила:

— Сударь, я не виновна в том преступлении, за которое вы меня осудили, это было несправедливо, честное слово! Я вовсе не авантюристка, а просто обычная француженка, патриотка, отправившаяся путешествовать. Со мной случались разные приключения. Наверное, самым необычным будет то, что после взятия в плен моего личного врага, итальянского полковника, я отпущу его на свободу.

— Как, вы меня освобождаете?

— Да, мой друг Менелик исполнит мою просьбу.

— А если я не захочу принять от вас этой свободы?

Фрикет побледнела от гнева, и голос ее задрожал:

— Тогда по моему приказу десять оставшихся у меня всадников выпроводят вас ударами плеток за пределы наших аванпостов.

— Вы это сделаете?

— Да, клянусь честью.

— Но зачем вы отпускаете меня, когда у вас имеются мотивы, чтобы ненавидеть меня.

— Да потому, что такая развязка кажется мне изящной… и забавной!

— Забавной! Как вы смеете? Что я вам, игрушка?

— Нет, постараюсь объяснить получше… Я поступаю так, чтобы показать, как я вас презираю. Барка!

— Что угодно госпоже?

— Отвези этого человека как можно дальше, и пусть он ищет свои войска, если от них еще что-то осталось.

ГЛАВА 8

Письмо Фрикет. — Резиденция Менелика. — Пленники. — Барка женится. — Врач! — Сокровища мадемуазель Фрикет. — Проект возвращения. — Перспектива скорого отъезда. — …Может быть, она приедет в Париж.

«Аддис-Абеба[174], 15 мая 1898

Дорогие папа и мама!

В моих приключениях, как в театральном спектакле, настал перерыв. С тех пор как я в своих последних письмах описывала вам нашу замечательную победу над итальянцами, не произошло ровным счетом ничего. Теперь эти господа нас совершенно не беспокоят, и Жизнь моя стала удивительно скучной и однообразной. Для меня так непривычно тихое благополучие в уюте и бездействии!

Иногда мне кажется, что это не я, а другой человек. Я вспоминаю все испытания, выпавшие на мою долю за время войны в Корее, экспедиции на Мадагаскар, сражений в Абиссинии, и иногда спрашиваю себя, а может быть, это мне приснилось, а на самом деле я сижу у себя дома и немного задремала над книжкой о приключениях Фрикет! Но нет, я действительно нахожусь в Абиссинии, в которой благодаря энергии негуса и отваге его подданных воцарились мир и покой.

Здешний климат удивительно благотворен для здоровья. Меня больше не лихорадит, нет слабости и недомогания, как на Мадагаскаре. Чувствую себя превосходно! Правда, я не успела толком поболеть, мне срочно пришлось вылечиваться.

Итак, я совершенно здорова и готова вновь отправиться в какое-нибудь путешествие! Но о чем это я — наверное, «спятила», как выражается Барка, то есть сошла с ума… Говорить об отъезде, когда еще не было возвращения! Пока что я нахожусь в центре Абиссинии, в королевских покоях Менелика, и, прежде чем снова пускаться в дальнюю дорогу, мне необходимо заехать домой и расцеловать вас. И еще: откровенно говоря, мне очень хочется ощутить себя маминой дочкой. Утром кофе с молоком в постели, днем — бифштекс с запеченной картошкой, кусочек макрели[175] и немножко мягкого сыра.

Да, я без конца думаю о еде: это оттого, что здесь меня потчуют разными экзотическими блюдами, от которых я все сильнее тоскую по нашей простой домашней пище! К тому же я так мечтаю снова увидеть улицы с газовыми фонарями, чахлые деревья, высокие здания, трамваи, газетные киоски, омнибусы и наших парижан!

Не могу сказать, что скучаю. Просто мне хочется оказаться в иной обстановке, совершенно противоположной здешним условиям. И как будет замечательно, после того как мы столько раз вместе читали о приключениях парижского сорванца Фрике, рассказать вам о странствиях вашей дочки Фрикет! Думаю, это произойдет очень скоро, так как я предполагаю выехать отсюда самое позднее недели через две. Сезон дождей начинается в июле, а заканчивается в октябре. Месяцем раньше и месяцем позже здесь свирепствует тропическая лихорадка, с которой мне вовсе не обязательно встречаться. Вот почему я, вопреки всем просьбам побыть здесь еще некоторое время, должна отправиться в Джибути в конце мая.

Вы, вероятно, спросите меня, что значит это «здесь». Знаете ли вы что-нибудь об Аддис-Абебе? Начнем по порядку, с географического положения: долгота — 36°35′; широта — 9°; высота над уровнем моря — 2300 метров. В политическом отношении этот город является столицей, так как в нем в настоящее время располагается резиденция Менелика. У Абиссинии нет постоянной столицы, а главным городом считается тот, в котором живет император. Географам немногое известно про этот маленький Версаль[176] или будущий Сен-Жермен[177] здешнего государства. Менелик живет здесь уже два или три года, потому что так ему захотелось. Через пять-шесть лет все может измениться.

Вообще в Абиссинии очень интересная ситуация со столицами. В географических трактатах и картах вам встретится Анкобер[178], который был императорской резиденцией несколько лет тому назад. Теперь он представляет собой мертвый город. Переезд Менелика погубил эту цветущую, многолюдную и прекрасно расположенную столицу, заменившую Анголону, старую столицу, также пришедшую в упадок после бегства прежнего императора. И наконец, где-то в трехстах метрах над Аддис-Абебой расположен еще один опустевший город — Энтотто, который также обязан прихоти негуса своей жизнью и смертью. Дома там уже разрушаются и служат материалом для строительства в новом городе.