Подвиги русских врачей - [45]
И. И. Мечников (1845–1916).
Раньше, чем в Петербурге, начали работать Пастеровские станции в Одессе и Самаре. В деле применения пастеровских прививок наша научная общественность шагнула далеко вперед.
Вот замечательная история Одесской станции, в открытии которой приняли участие не только Мечников и Гамалея, но и рядовые, забытые ныне врачи.
Теперь, почти через семьдесят три года со времени открытия Пастеровских станций, можно и нужно вспомнить историю открытия первой в мире специальной станции для прививок.
В начале 1886 г., еще до того, как Пастер высказал свое знаменитое положение о необходимости устройства специального учреждения по производству прививок, одесский врач Л. А. Маровский подал в городскую думу докладную записку под длинным названием «Об учреждении в Одессе станции для прививок, для разведения и хранения деятельного прививочного вещества с целью предупреждать заболевание людей, укушенных бешеными животными, и производства предохранительных прививок собакам и другим животным».
Мысль этого забытого ныне врача была подхвачена; один местный житель, пожелавший остаться неизвестным, предложил через доктора А. Т. Духновского 1000 руб. для направления к Пастеру ученика, избрать которого должно было Общество русских врачей в Одессе. Михаил Васильевич Строеско — мы теперь знаем имя этого неизвестного жертвователя — обусловил свой взнос следующим, если можно выразиться, требованием: «Работа посланного в Париж врача находится под контролем Общества. По возвращении это избранное лицо не должно отказывать товарищам, а особенно земским врачам, в их желании ознакомиться с методами Пастера, если ему, избранному лицу, будет дана возможность применить этот метод в предполагаемой бактериологической станции; не говоря уже о том, что по возвращении командированный обязан широко ознакомить врачей с пастеровским методом, сделав ряд научных сообщений в „Обществе“».
Заведующим станцией должен был стать Илья Ильич Мечников, а послать в Париж решили Николая Федоровича Гамалею.
Однако в Париже идея устройства станции не встретила сочувствия, как это ни странно на первый взгляд, самого Пастера. Он, боясь, что неопытные люди могут скомпрометировать его метод, первое время считал, что все укушенные в силу длительной инкубации при бешенстве, могут приезжать в Париж для прививок. Поколебал это мнение Гамалея. С цифрами в руках он доказал, что «укушенные волком умирали не только чаще, но и скорее (чем укушенные другими животными. — Г. В.)», и что наибольшее число заболеваний падает на 15—20-й день после укуса — другими словами, вопреки мнению Пастера, укушенные не успеют приехать в Париж для получения спасительных прививок и погибнут от бешенства. Эти факты и соображения заставили Пастера согласиться на открытие прививочных станций и в других странах.
7 июня (по старому стилю) Гамалея, возвратясь в Одессу, прочел на заседании врачей обширный доклад «О методе Пастера по предохранению укушенных от бешенства» (напечатан в «Трудах Одесской бактериологической станции»), а уже 11(23) июня станция начала функционировать.
Вначале станция помещалась в частной лаборатории Н. Ф. Гамалеи. В книге записей привитых в день ее открытия, 11 июня 1886 г., первым значится доктор Яков Бардах, 28 лет, помощник Мечникова. Ему, согласно записи, и был проделан весь курс. Сам Гамалея подвергся прививкам еще в Париже. Желая доказать безвредность прививок, Гамалея и Бардах следовали благородной традиции русских врачей, испытывавших на себе предлагаемые новые средства.
Много пришлось перенести Гамалее при организации прививок. Темные люди распускали слухи, что заражаемые кролики могут разнести бешенство среди окружающих. Соседи подавали на него жалобы, и один из инициаторов открытия станции Маровский как должностное лицо должен был составлять акты о безопасности для окружающих работы Гамалеи. Ему самому грозили расправой.
Передовая Россия могла гордиться открытием Одесской станции, тем более, что создание ее было делом общественной инициативы. По мысли ее директора И. И. Мечникова, она должна была стать очагом передовых знаний в России в области тогда еще молодой науки — микробиологии.
В 1886 г. в России были открыты Пастеровские станции: в Варшаве 17 (29) июня — заведующий О. Ф. Буйвид, в Самаре 2 (14) июля — сотрудники В. А. Парменский, И. К. Шаровский и В. В. Родзевич; в Петербурге, 13(25) июля — заведующий Н. А. Круглевский и сменивший вскоре его В. А. Краюшкин, и, наконец; 25 (6) августа была открыта Пастеровская станция в Москве при Александровской больнице (в ней первое время работали И. М. Унковский, С. В. Пучков и С. А. Рябинин), теперь эта станция находится при институте имени Мечникова.
Открытие гениального французского ученого сделалось достоянием всего мира. Сейчас нет страны, где не применялись бы прививки против бешенства, получившие всеобщее заслуженное признание.
Для самого же Пастера это открытие было последним — его славной «лебединой песнью».
Одесским пионерам прививочного дела первые шаги дались весьма нелегко. Они остро переживали малейшие неудачи (успех зависел иногда от причин, которых трудно было избежать и еще труднее предвидеть). Неподходящей была и местная, слишком мелкая порода кроликов. Слишком велико было время высушивания для обезвреживания фиксированного вируса. После такого высушивания он становился совершенно недействительным. Пришлось изменять многое в первоначальной методике Пастера. А тут появились хотя и немногочисленные скептики и противники, например, доктор Кесслер выступил в 1886 г. в Петербурге с громовой обличительной речью о неудачных исходах прививок. Шипели по закоулкам завистники и недоброжелатели, недобросовестно подтасовывая факты. Обо всем этом подробно рассказывает Гамалея в своих воспоминаниях.
