Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа - [356]

Наконец Мармузэ обратился к Рокамболю:

– Господин, – сказал он, – у меня есть новость.

– А я было усомнился в этом; Ванда что-то очень грустна.

– Как? – вскричал сэр Роберт. – Вы опять за свой явайский язык?

Мармузэ улыбнулся.

– Ну, да Бог с вами. Надо подчиниться, ведь это последний вечер, и тогда величайшая тайна будет в моих руках.

В это время на часах пробило три четверти одиннадцатого часа.

Жена губернатора и ее дочери встали, чтобы удалиться.

– Через четверть часа, – начал опять Мармузэ, – все наши товарищи будут здесь. И если тогда вы не согласитесь добровольно следовать за нами, ожидая помощи своих фениан, то мы употребим насилие.

– Вы честные и храбрые люди, – ответил ему Рокамболь со вздохом.

Сэр Роберт, вероятно, ничего не понимавший из их разговора, только с беспокойством посматривал на часы.

Он с нетерпением ждал той минуты, когда узнает настоящее имя Серого человека. Наконец пробило одиннадцать часов.

Тогда Мармузэ сказал Рокамболю по-английски:

– Не правда ли, джентльмен, что если бы решили судить вас, не зная вашего имени, вы бы не стали больше скрывать его?

– Конечно, нет!

Сэр Роберт чуть не вскрикнул от радости.

– Значит, теперь вы его скажете?

– Почему же это теперь, милорд?

– Потому что вас решили судить, не добившись от вас вашего имени.

– Может быть, милорд, вы этим хотите заставить меня высказаться?

– Пустяки, джентльмен, вот вам в доказательство моих слов предписание лорда, главного судьи.

Но Рокамболь не обратил ни малейшего внимания на министерскую депешу и только спросил:

– Когда, вы говорите, меня будут судить?

– Завтра.

– А когда, по вашему мнению, повесят?

– Послезавтра.

– И вам хочется знать мое имя?

– Я готов на коленях умолять вас об этом.

– Извольте! Меня зовут – Рокамболь!

– Рокамболь!.. Это вы?..

– Да.

И Рокамболь еще не перестал смеяться, как из передней послышался глухой шум.

Немного погодя раздался отчаянный крик, затем падение чего-то грузного и, наконец, все опять смолкло.

Сэр Роберт почти без памяти вскочил с места и бросился к дверям.

Но Мармузэ загородил ему дорогу и, приставя нож к горлу, произнес твердо и решительно:

– Один звук или шаг с места – и я всажу вам нож в горло.

Во всю свою жизнь сэр Роберт еще никогда не испытывал ничего подобного.

Сначала вся кровь бросилась ему в голову, а затем смертельная бледность покрыла его лицо.

Наконец, он как бы машинально посмотрел на Рокамболя, Ванду и Мармузэ.

А в соседней комнате находилась целая толпа вооруженных людей.

Тут только он все понял.

Серый человек – называйся он там хоть Рокамболем или кем другим – имел сообщника, и этот-то сообщник был Мармузэ, который так ловко одурачил и французское посольство и его самого – сэра Роберта.

У этих людей были еще сообщники, их и пришлось теперь узреть сэру Роберту собственными глазами.

Милон, Полит, Смерть Храбрых, Жан-мясник и Шокинг, с кинжалами в зубах и пистолетами в руках, ввалились теперь в открытую дверь.

Когда сэр Роберт увидел перед собой всю эту вооруженную силу, то до того обезумел, что, недолго думая, бросился на колени и сложил на груди руки.

– Ради Бога, – простонал он, – пощадите? Мармузэ расхохотался.

– Никто и не думает вас убивать, – сказал он, – будьте только благоразумны.

Несчастный только махнул рукой. Тогда его связали по ногам и рукам и заткнули рот большим платком.

Бедняга губернатор даже заплакал.

– Кончено! – заметил тогда Мармузэ. – Пора и уходить.

– Пароход готов? – спросил Рокамболь.

– Он ждет на Темзе, неподалеку от входа в подземелье.

– А мисс Элен?

И голос господина как бы дрогнул.

– Мисс Элен уже давно на пароходе!

– А-а! – пробормотал Рокамболь и направился было к выходу, но, бросив взгляд на Ванду, он невольно остановился.

– Что с тобой? – спросил он ее.

Ванда была бледна и казалась напуганной. Она сидела в кресле и не шевелилась.

– Что с ней? – спросил в свою очередь и Мармузэ.

– Мне страшно, – ответила наконец Ванда.

– Чего же ты боишься?

– Сама не знаю… но только боюсь…

– Ведь с нами господин, – заметил ей Мармузэ, – вставай… идем!

Ванда с трудом поднялась на ноги. Колени у ней сгибались, и она двигалась, как бы оглушенная чем-то.

Рокамболь посмотрел на нее и вздрогнул.

– Странно, – прошептал он.

– Верно, нервное расстройство, – заметил тогда Мармузэ и, взяв Ванду за руку, повел ее с собой.

Но когда они дошли до того места, где лежала кухарка, Ванда снова приостановилась.

– Не пойдем дальше, – произнесла она.

– С ума ты, что ли, сошла? – пробормотал Мармузэ.

– Поздно, – ответил Рокамболь, – мы зашли уже слишком далеко, чтобы возвращаться назад.

Грустное предчувствие молодой женщины как будто отразилось немного и на нем.

– Боюсь… боюсь! – повторяла она, трясясь всем телом. Прошло два или три мгновения.

– Пойдемте! – вскричала наконец Ванда. – Бог не покинет нас.

Они спустились во двор, где перед тем оставили свой зажженный фонарь.

– Друзья, – сказал Рокамболь, – я желаю спускаться последним.

– Мы спустимся вместе, – заметил ему Мармузэ.

– Почему?

– Может быть, вы опять вздумаете раскаяться, что не фениане освободили вас.

– Глупец ты, больше ничего! – И Рокамболь пожал плечами.

Когда все были уже внизу, Милон вздохнул так, как будто у него гора свалилась с плеч.