Подвиг майора - [2]

Немцы, которые взяли его в плен и привезли в лагерь, рассказали врачам, что этот человек, в чьём теле уже едва-едва теплилась жизнь, всего час назад, в одном из казематов крепости, в одиночку принял с ними бой: бросал гранаты, стрелял из пистолета и убил и ранил нескольких солдат. Они говорили об этом с невольным почтением, откровенно поражаясь силе духа советского командира, и было ясно, что только из уважения к его храбрости пленного оставили в живых.

После этого, по словам Вороновича, в течение нескольких дней из Бреста приезжали германские офицеры, которые хотели посмотреть на героя, проявившего такую удивительную стойкость, такую волю к борьбе с врагом.

Я спросил у доктора Вороновича фамилию этого майора, но, к сожалению, он её забыл. Тогда, как и в беседе Коломийцем, я стал называть ему фамилии майоров из моего списка.

И вдруг Воронович сказал, что он теперь ясно вспомнил: фамилия пленного была Гаврилов.

О дальнейшей судьбе майора Гаврилова Н. И. Воронович ничего не знал, потому что спустя несколько дней после этих событий доктора перевели в другой лагерь.

Таким образом, я снова напал на след бывшего командира 44-го стрелкового полка, который в дни обороны крепости командовал защитниками Восточного форта. Видимо, вопреки всем слухам, он не застрелился и не погиб, а попал в гитлеровский плен, но уже значительно позже.

У меня появилась надежда, что Гаврилов мог остаться в живых и вернуться после войны из плена на Родину. Но, для того чтобы начать розыски, мне нужно было знать хотя бы его имя и отчество. Фамилия Гаврилов — чересчур распространённая: в списках Министерства обороны нашлись бы сотни однофамильцев героя Брестской крепости.

Я знал, что 44-й полк, которым командовал майор Гаврилов, входил в состав 42-й стрелковой дивизии. Я обратился в Генеральный штаб с просьбой проверить, не сохранились ли в военных архивах какие-либо старые списки командного состава этой дивизии. Спустя некоторое время удалось отыскать один из таких списков, и там я, как и ожидал, нашёл краткие сведения о майоре Гаврилове.

Оказалось, что зовут его Петром Михайловичем и родился он в 1900 году. Теперь можно было начинать поиски. Позвонив в Главное управление кадров Министерства обороны, я попросил найти учётную офицерскую карточку майора П. М. Гаврилова.

Прошла неделя, и мне сообщили, что карточка найдена. Я сейчас же приехал в министерство. С волнением взял я в руки эту потёртую старую карточку, заполненную уже выцветшими фиолетовыми чернилами, и прочёл: Пётр Михайлович Гаврилов служил в Красной Армии с 1918 года, участвовал в боях против Колчака, Деникина, против белых банд на Кавказе. В 1922 году вступил в ряды Коммунистической партии. После гражданской войны остался военным и долго жил в Краснодаре, командуя там различными воинскими подразделениями. Потом его послали на учёбу в Академию имени Фрунзе в Москву. Окончив её в 1939 году, он был назначен командиром 44-го стрелкового полка, с которым прошёл тяжёлые бои на финской войне, а два года спустя приехал в Брестскую крепость.

В самом конце карточки, уже другими, более свежими зелёными чернилами были приписаны три краткие строчки. Но это были самые важные и дорогие для меня строчки. В первой было написано: «Пленён в районе города Бреста 23 июля 1941 года», то есть действительно на тридцать второй день войны, как говорил мне доктор Воронович. Во второй строке значилось: «Освобождён из плена в мае 1945 года», а в самом низу стояло короткое примечание: «Красногвардейский райвоенкомат города Краснодара».

Итак, майор Гаврилов, к счастью, оказался жив, находился теперь в Краснодаре и состоял там на учёте в Красногвардейском райвоенкомате. Дальнейшие поиски уже не представляли трудностей.

Тотчас же написал я большое письмо майору Гаврилову. Я рассказывал, как мне пришлось искать его, писал, что, по моему мнению, там, в Брестской крепости, он совершил подвиг выдающегося героизма и я верю — недалеко то время, когда народ узнает об этом подвиге и Родина по достоинству оценит мужество и самоотверженность героя. Я сообщал, что в ближайшие дни выеду в Краснодар, чтобы встретиться с ним и записать его воспоминания.

Две недели спустя я приехал в Краснодар. На вокзале меня встречал Гаврилов. С любопытством вглядывался я в этого человека, о котором столько думал и которого так долго искал. Это был худощавый пожилой человек, с несколько измождённым широкоскулым лицом, казавшийся старше своих 55 лет. На нём была старенькая офицерская шинель и ушанка военного образца. Он сразу же повёз меня к себе — в маленький саманный домик на окраине Краснодара. Там нас радушно встретила его жена Мария Григорьевна.

В домике было чисто, аккуратно. Этот домик был построен руками самого Гаврилова и его жены. Гордостью их был большой и заботливо ухоженный виноградник, раскинувшийся около дома. И когда мы сели завтракать, на столе появилось молодое вино собственного изготовления, и, конечно, первый тост был провозглашён за героев Брестской крепости.

А потом мы в течение нескольких дней беседовали с Петром Михайловичем, и я записывал его воспоминания. Он рассказал мне всю историю своей интересной, но нелёгкой и сложной жизни.