Подвенечное платье - [20]

План Анфисы состоял в том, чтобы объехать места, где могли бы изготовить подвенечное платье. Анфиса была практически уверена, если это сама Татьяна заказала реплику маминого платья, то, будучи лишенной возможности надолго покидать дом, девушка наверняка сшила его где-то поблизости и, быть может, Анфиса уже в это воскресенье найдет нужное место. Воодушевлённая планом, она, практически улыбаясь, зашла в столовую, где уже сидели Александр и Глафира Матвеевна. Лица обоих были напряженно-сосредоточенными.

– Господа, что-то случилось?

Глафира Матвеевна как обычно излишне резко повернула голову в сторону вошедшей. Сейчас женщина как никогда напоминала сжатую, тугую пружину.

– Петр Иванович возвращается домой. Сегодня, ночным поездом из Москвы.

Анфиса хотела тут же спросить про Татьяну, но не успела, так как Александр опередил ее:

– Возвращается один. Без Татьяны. Полиция продолжит поиски самостоятельно.

Сказав это, Александр покинул столовую, заявив, что у него нет аппетита.

Анфисе пришлось ужинать вдвоем с экономкой, которая довольно быстро покончила с трапезой и и тоже побежала по каким-то совершенно неотложным делам. Приезд хозяина явно был серьезным испытанием и для нее.

Анфиса осталась в одиночестве. За последние несколько дней девушка узнала множество неприятных фактов о купце Еремееве и даже начала бояться этого господина. Если его покойная супруга действительно была такой замечательной женщиной, как описывал ее Александр. Если ее записям в дневнике можно верить, а Еремеев проявлял к ней ничем необъяснимую жестокость, то у Анфисы были все основания опасаться купца.

Девушка все больше и больше убеждала себя, что купец каким-то мистическим образом повинен в исчезновении дочери, а может, и в смерти супруги. Слова Александра, произнесенные на кладбище о том, что причина смерти Марии Васильевны плохо вяжется с ее ранними диагнозами, говорили, что управляющий и сам подозревает Еремеева в каком-то злодействе.

И вот совсем скоро, уже этой ночью, купец будет здесь.

По спине Анфисы побежали мурашки, будто бы в передней открыли окно, и в столовую потянуло холодом.

Глава 6. Возвращение Синей Бороды

Вечером Анфиса решила заглянуть к Лизе, которая после визита на кладбище предпочла поужинать с сестрой в детской. Войдя в спальню Лизы и Кати, девушка стала свидетельницей удивительной картины. Девочки очень увлеченно спорили с няней Соней, к которой до этого момента всегда относились с любовью и уважением. Сестры, судя по всему, хотели дождаться приезда отца и не желали ложиться в постель, а маленький Ванечка, услышав об этом, тоже отказывался идти спать, требуя, чтобы и ему разрешили остаться в комнате у сестер. Заметив Анфису в дверях, Соня обратилась к ней с мольбой в голосе:

– Анфиса Николаевна, ну хоть вы их угомоните! Не дело ведь это – детям до полуночи бдеть. Мне же потом за них от Петра Ивановича влетит!

Но девочки продолжали настаивать, что родитель может заехать домой лишь на пару часов, и, если они не дождутся его и сразу же обо всем не расспросят, то уже к утру он опять куда-нибудь уедет.

Анфисе и самой очень хотелось посмотреть на купца, а потому она посчитала, что, убедив Соню доверить ей Ванечку, она сможет дождаться возвращения хозяина дома. Гувернантка велела детям умыться и переодеться ко сну, но так и быть, разрешила всем лечь спать в одной комнате, а сама между тем достала Волшебные сказки Шарля Перро и отпустила Соню, пообещав, что сама присмотрит и за девочками, и за Ваней. Мальчишка тут же забрался под одеяло к Кате, которая, взяв с него слово не толкаться, даже отдала брату своего плюшевого медведя.

Анфиса сама удивилась тому, что открыла книгу на истории о Синей Бороде, но затем решила все-таки выбрать другую сказку и начала читать «Спящую красавицу».

Поначалу дети были полны решимости дождаться возвращения родителя, но размеренный убаюкивающий тембр Анфисы склонил одного за другим ко сну. Дольше всего Морфею сопротивлялась Лиза. В любой другой раз она бы наверняка дождалась полуночи, но сегодняшний день был слишком богат на события, и девочка утомилась. Дочитав историю до конца и обнаружив, что все дети мирно спят, Анфиса уже собиралась пойти в свою спальню, как вдруг дверь бесшумно отворилась, и в комнату вошел мужчина средних лет.

Под глазами купца залегли глубокие тени – свидетельство того, что он уже долгое время не спал как следует. Во всем его облике чувствовалась невероятная усталость: и в опущенных плечах, и в ссутуленной, должно быть, когда-то широкой спине.

Еремеев поприветствовал Анфису слабым кивком, жестом попросил сохранять молчание, а потом, стараясь двигаться как можно тише, подошел к каждому из мирно спящих детей и трогательно поцеловал их в маленькие лбы и щечки. Зрелище это было до того удивительное и так сильно не вязалось с представлениями Анфисы о хозяине, что ей потребовалось несколько раз моргнуть, чтобы убедиться, что она сама не уснула вместе с детьми.

Когда купец Анфисой уже выходили из детской, Ванечка открыл было глаза. Все еще находясь в полудреме он спросил, уедет ли папа завтра утром. Еремеев заверил сына, что весь следующий день проведет с ним, и только, когда малыш снова улегся на подушки, Еремеев вышел из комнаты вслед за гувернанткой.