Подсвечник Чпока - [9]
— Не помню, — вяло отвечал Чпок.
— А я вот хотел стать врачом. Даже в школе на УПК записался в медбратья. Отправили нас на практику в больницу. Но нам с товарищем быстро надоело каталки по коридору толкать. Вот мы и придумали игру. Коридоры-то наклонные. Отпускали каталку с больным. Она катится. Больной орет. Главное, надо было успеть поймать каталку до поворота, пока она в стенку не врубится. Но мы обычно не успевали.
Химик с Чпоком заржали.
— Потом, помню, как-то меня послали одну бабку на флюорографию тащить. Вот она при виде меня перебздела! Я ей по-быстрому кашу в рот запихивал, а она орет: «Только не он, только не он! Хочу медсестру!» Потом я ее давай с кровати стягивать, а она упирается, ногой меня норовит в живот садануть! Ох, смеху было!
Улыбался даже неулыбчивый Пеший, которого в тот раз взяли на речку.
— Ну а потом нас в поликлинику перевели в регистратуру. Мы там внизу сидели, балдели, ну так придет какой-нибудь больной, скажет, отнесите, мол, карту к врачу такому-то, а мы: «Нет его, уволился давно». Или: «Помер такого-то дня». Вот умора-то была. Ну а потом нас главный врач разоблачила и уволила. Смешная у нее фамилия была — Занездра.
— Да ты что, — удивился Чпок. — А я в больнице с парнем одним лежал, так он тоже был Занездра.
— Запездра, бля, — хохотнул Химик. — Сын ее, наверное!
Химик сорвал с земли листик кислицы, пожевал. Лицо его приняло мечтательное выражение, он запустил руку в штаны, почесал яйца.
— Я вот думаю, бабуль поднакоплю, и в Столицу подамся, — сказал он вдруг.
— Зачем? — спросил Чпок.
— Клево там, — пояснил Химик все с тем же выражением лица. — Дядька у меня там живет и брат двоюродный. У них хата в самом центре, трехкомнатная. И дача есть. А дачи там, не то, что здешние — о-го-го! Дома большие и участки огромные. Люди интересные, молодежь веселая. Вот меня брат как-то взял с собой на дачу, пошли мы к соседям на вечерину, там девки модные, все в джинсах, музон, танцульки. Потом дали мне водички из бутылки пластиковой хлебнуть, я вначале думал обычная, а они все смеются, спрашивают, как тебе, мол, наша водичка. Тут-то я и понял, не простая водичка-то! Пошли во двор, потом за участок в лес погулять, тут вдруг среди ночи так светло стало! У одной девки, так ваще крышняк снесло, она давай с березами обниматься! А я смотрю на дерево какое-то вдалеке и вижу вроде, что то не дерево, а автобусная остановка. Потом кажется мне, что я не на тропинке лесной стою, а посреди дороги широкой в Крыму, куда я в детстве с родаками ездил. Ну, решил я пойти по этой дороге, все деревья и листочки щупать, убедиться чтобы, они это или не они. Вот так ломанулся я куда-то вбок и потерялся. Только утром меня нашли, лежал я на земле, крепко к ней прижавшись, голова чуть на бок повернута, глаза на растения всякие скошены, это я жизнь букашек разных и муравьев изучал, такой она мне вдруг занимательной показалась! А все прочие мои мысли расстроились, растеклись, разлетелись, в общем. Ну, оттащили меня в дом, я потом еще пару дней в себя приходил, собирался по кусочкам, но, в конце концов, удачно вроде собрался, вернулся я в себя прежнего. Вот как клёво в Столице-то!
Химик замолчал. Гонцы все так же резвились в воде, перекидывали сине-белый надувной мяч.
— Ну а ты что все молчишь, расскажи чего-нибудь, — обратился Химик к Пешему.
— Не знаю, что рассказать, — наморщив лоб, отвечал Пеший.
— Ну, хоть что-нибудь.
— Могу вот про пирожки, — неуверенно начал Пеший.
— Ну, давай хоть про пирожки, — подбодрил его Химик.
— Собрался я как-то в монастырь…
— На хрена? — удивился Химик.
— Не знаю, хотел и все. Было это в Эстонии, зимой. Узнал, что есть там православный монастырь, вот и собрался. Вначале долго ехал автостопом. До города добрался к ночи. А до монастыря оттуда еще тридцать километров. Ну вот, пять рублей у меня в заначке оставались. Нашел такси, договорился. Таксист все удивлялся, зачем это я на Лысую гору ночью еду. Там же лес, тьма, никого. А я говорю: «Нормально все, там у меня дела». Но как вышел, сам испугался. Холод дикий, черным-черно, тишина. Ну, полез на эту гору, а там в темноте монастырь виднеется, как древний замок какой. Стучу, стучу в ворота, никто не открывает. Птицы вдруг из башни вылетели, прямо над головой крыльями шуршали, напугали меня. Я уж совсем отчаялся, тут дверка рядом с воротами открылась, оттуда бабка высовывается: «Ты кто?» «Я, — говорю, — паломник!» «Какой еще паломник?» — спрашивает. «Ну как, какой, как в средние века!» «А паспорт у тебя, голубчик, есть?» «Какой еще паспорт, разве ж, — говорю, — в средние века с паломников паспорта спрашивали!» «Без паспорта никак, — отвечает, — да и вообще у нас мужчинам нельзя — монастырь-то женский!» «Вот те раз», — думаю. «А куда ж мне податься, — спрашиваю, — на ночь глядя?» «А вон внизу, милок, есть турбаза, туда и иди», — говорит и запирает замок.
Пошел вниз, стучу, там мужик красномордый открывает. «Не, — говорит, — нельзя, у нас только для своих», — и тоже перед самым носом моим дверь захлопывает. Тут я и разрыдался с отчаяния. «Некуда мне податься», — думаю. На дворе минус тридцать, вот и замерзну совсем, вымру, словно мамонт допотопный. Разве ж в средние века так паломников принимали? Где же христианская сердобольность и доброта, спрашивается? Ну, в итоге поборол я с отчаяния природные стеснительность и застенчивость, делать-то нечего, снова к монастырю возвращаюсь. Стучу, открыла та же бабка, и на этот раз меня без слов пустила внутрь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Дать 3.14зды» — это, безусловно, лучшая русскоязычная книга десятилетия. Её название так же многогранно, как хороший удар кулаком в табло: тут и хруст челюсти, и зуд разбиваемого кулака, и красные брызги, и падающий с неба белый снег. Кровь с молоком. Тут и боль потерпевшего, и радость победителя, чем-то похожая на высшую точку оргазма или, например, радость геймера, который прошел суперсложный уровень в «Quake». Только в «Дать пизды» никаких игрушек нету: всё по-настоящему. Роль монстров здесь отведена наци-скинам (бонхэдам)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Правление Гоминьдана, японское вторжение, социалистические преобразования, «культурная революция», реформы Дэн Сяопина — об этих и других событиях рассказывают герои книги Ильи Фальковского, прошедшие через жернова истории и сумевшие выжить. Все они — бывшие и нынешние профессора-русисты, подарившие китайскому читателю русскую классику и составившие словари русского языка. Несмотря на годы запрета на изучение русского языка в КНР, они пронесли любовь к нему через всю жизнь. Рассказы старых китайских интеллигентов автор чередует с заметками о собственном существовании в Китае и о попытках проникновения в чужую культуру, иногда забавных, иногда печальных, но всегда познавательных.
«Приморские партизаны» — это только верхушка айсберга. Российская молодежь не первый год встает на тропу войну за свои политические идеалы. Гражданская война уже идет, и на ее фронтах уже сейчас есть свои герои и свои жертвы.Российская оппозиция всех направлений и российская власть могут противопоставить друг другу тренированные отряды профессиональных боевиков. «Ударные отряды» оппозиции против путинских «эскадронов смерти» — это не метафора, а реальность. Их уличные бои редко попадают в поле зрения стороннего наблюдателя, лишь иногда выплескиваясь наружу во время массовых акций протеста.Новейшее исследование «силового крыла» российской политики представляют долгое время изучающий экстремистские и террористические организации публицист Илья Фальковский и много лет занимающийся исследованием насилия в уличной политике журналист Александр Литой.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.