Подсвечник Чпока - [10]
Повела трапезничать. «Давай перед едой помолимся», — предлагает. Начали мы молитву читать, крестимся. А креститься-то я в то время не умел, давай левой рукой себя осенять. «Как же ты крестишься? — спрашивает. — Ты какой веры будешь?» Ну, я сразу же нашелся, что ответить. «Индиянской», — говорю. «А, индиянской, ну тогда ладно, а у нас так принято», — показывает. Поели картошки с постным маслом, капусты квашеной. На столе смешные колпаки стояли, оказалось, чтоб тепло держать, а под ними чайники. Попили чаю. Потом спать меня повела. «Вот здесь будешь», — заводит в келью, а сама прочь. Я давай там в темноте шарить, вдруг слышу голос сиплый мужской: «Ты кто будешь?» Вот я перепугался, светильник зажегся, смотрю, мужик, рыло зверское. Я говорю: «Паломник я, как в средние века. А ты кто такой? И вообще откуда, — спрашиваю, — в женском монастыре мужик взялся?» «Да я тоже, — говорит, — паломник, дело святое».
С утра проснулись, пошли на службу. В храме мужик крестился да молился сладким голосом, ниже воды тише травы ходил, улыбался благостно, а потом отрядили нас на скотный двор свиней кормить. Только мы за воротами оказались, как мужик говорит: «Ох, бля, славно, давай курнем да водки ебанем!» Я ему на «вы» говорю, вежливо: «Нельзя, мы ж в монастыре, и вообще, что вы материтесь, почем зря?» А он: «Вот ты ебанько, мы же за воротами, уж тут все можно!» Я говорю: «А как вы вообще в монастырь попали с такими речами?» Он говорит: «Да не сам я, вот с кичи откинулся, так меня мамка сюда на исправление засунула, она здесь монахиней служит». В общем, отказался я с ним курить да бухать, невзлюбил он меня за это и решил, видно, отомстить. Говорит: «Здесь источник святой есть, пойдем туда, окунешься во имя Бога, Господа нашего». Ну, пришли, он говорит: «Лезь, давай!» Я: «А вы?» «Да мне нельзя, у меня зуб болит». Ну, полез я в источник, вылез, весь дрожу, он говорит: «Это за Отца было, теперь давай за Сына, потом за Святого Духа». Ну, на третий раз мимо монахини идут, я голый, вылезти стесняюсь, сижу там мерзну, чуть не околел, а он куда-то подевался. Заметили меня монахини: «Вылезай», — говорят. Я, рукой срам прикрыв, вылезаю. Весь синий, трясусь, пальцы не слушаются, одеться не могу. Монахини отворачиваются да посмеиваются. Ну, а вечером жар у меня начался, следующую потом неделю всю валялся в бреду. Мужика того из монастыря выгнали за это. Выздоровел я, домой засобирался. Та старуха, что меня в монастырь пустила, мать Параскева ее звали, говорит: «Испеку тебе на дорожку пирожков. Постишься?» Ну, тут я думаю, соврать как всегда или не соврать, не удержался, опять соврал, «Да», — говорю. А потом еду уже в автобусе, попробовал пирожок, а он с мясом оказался. Такие дела.
А Чпок ничего рассказывать не стал, просто лежал на земле и глядел на колышущуюся на ветру листву деревьев.
Он вспомнил, как первый раз ушел из дома. Тогда он кирял у Жирдяя и крепко напился. Перебрал так, что с трудом дополз до раскладушки, плюхнулся на нее и заснул, а проснулся потому, что кто-то больно тянул его за ухо. Тошнота подкатывала к горлу, в тумане перед ним маячила фигура отца.
— Отца здесь быть не может, — догадался Чпок, — значит, это веселая, небольная галлюцинация.
И снова закрыл глаза. Но галлюцинация оказалась навязчивой и больной, продолжала тянуть его за ухо. Чпок окончательно проснулся и понял, что это взаправду реальный отец. Отец стащил его с кровати и куда-то исчез, впоследствии оказалось, что он пошел искать Жирдяя, нашел, спросил его: «Вы — хозяин притона?», получил утвердительный ответ и сломал Жирдяю нос, после чего вернулся к Чпоку. А еще впоследствии прояснилось, что адрес хаты сдал другой одноклассник по имени Волк, которому отец звонил в поисках Чпока, но это было потом, а сейчас отец выволок Чпока за дверь. Затолкал его в лифт и одним ударом свернул ему челюсть. На улице он положил Чпока в свою шаху и повез домой, а у дома, когда вынул Чпока и запирал двери, Чпок вдруг оживился и со всей прытью ускакал прочь, спрятался в березовой роще, а потом ушел за третью поляну, там он знал один шалаш, где прожил несколько дней, питаясь ягодами, потом вернулся в поселок и еще пару недель ночевал у одноклассника, боясь вернуться домой.
Коля Маленький
Вечером позвонил Сухостой.
— Заходи, поужинаем, — пригласил.
По его вдруг жесткому голосу Чпок понял, что стряслось что-то серьезное. Екнуло сердце.
— Буду, — ответил, оделся, вышел на Широкую, поймал точилу и минут через двадцать звонил уже в дверь. Стол у Сухостоя был накрыт по-обычному, все как всегда. Огурчики малосольные, любимый салат «Столичный», беленькая. Рюмки на столе не две, а три.
— Ждем гостя, — понял Чпок.
Сидели молча. Сухостой глядел куда-то под стол. Наконец, появился гость. Его Чпок уже видал пару раз. Это был друг Сухостоя Коля Маленький с Левого берега. Цепь у него была в два раза тяжелее и толще, чем у Сухостоя, и вокруг шеи обернута два раза, а не один. Еще он славился тем, что по райцентру разъезжал на трех точилах — то на «Жигулях», то на «Волге», а то на «Мерседесе». Базарить он умел на чистой без примесей бродяжьей фене Шалых. Говорили, что он Шалым был родовым, не по званию, а по семье. Еще дед Коли, заслуженный Шалый, в послевоенные годы бежал на Левый берег с далекой сибирской кичи. В побег с собой подговорил уйти одного молодого мужика. Так вот, сказывали, что где-то на полпути он этого мужика заколол, зажарил как барашка и несколько дней еще по дороге хавал.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Дать 3.14зды» — это, безусловно, лучшая русскоязычная книга десятилетия. Её название так же многогранно, как хороший удар кулаком в табло: тут и хруст челюсти, и зуд разбиваемого кулака, и красные брызги, и падающий с неба белый снег. Кровь с молоком. Тут и боль потерпевшего, и радость победителя, чем-то похожая на высшую точку оргазма или, например, радость геймера, который прошел суперсложный уровень в «Quake». Только в «Дать пизды» никаких игрушек нету: всё по-настоящему. Роль монстров здесь отведена наци-скинам (бонхэдам)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Правление Гоминьдана, японское вторжение, социалистические преобразования, «культурная революция», реформы Дэн Сяопина — об этих и других событиях рассказывают герои книги Ильи Фальковского, прошедшие через жернова истории и сумевшие выжить. Все они — бывшие и нынешние профессора-русисты, подарившие китайскому читателю русскую классику и составившие словари русского языка. Несмотря на годы запрета на изучение русского языка в КНР, они пронесли любовь к нему через всю жизнь. Рассказы старых китайских интеллигентов автор чередует с заметками о собственном существовании в Китае и о попытках проникновения в чужую культуру, иногда забавных, иногда печальных, но всегда познавательных.
«Приморские партизаны» — это только верхушка айсберга. Российская молодежь не первый год встает на тропу войну за свои политические идеалы. Гражданская война уже идет, и на ее фронтах уже сейчас есть свои герои и свои жертвы.Российская оппозиция всех направлений и российская власть могут противопоставить друг другу тренированные отряды профессиональных боевиков. «Ударные отряды» оппозиции против путинских «эскадронов смерти» — это не метафора, а реальность. Их уличные бои редко попадают в поле зрения стороннего наблюдателя, лишь иногда выплескиваясь наружу во время массовых акций протеста.Новейшее исследование «силового крыла» российской политики представляют долгое время изучающий экстремистские и террористические организации публицист Илья Фальковский и много лет занимающийся исследованием насилия в уличной политике журналист Александр Литой.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.