Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера - [20]

 — Заявительница поблагодарила за хлопоты, извинилась. Просила больше не беспокоиться.

 — Она разговаривала с мужем?

 — Да. Все в порядке.

 — А как же с Максимовым? Не попадет он по приезде как кур в ощип?! Что ты решил?

 — Я еще не решил.

 Денисов снова вернулся в прихожую, к телефону. На этот раз он набрал другой номер НИИ — ответила женщина, с которой он разговаривал утром о Беате.

 — Здравствуйте. Дело такого рода... — Он снова сослался на спасительный, ни в чем не повинный ФИАН. — Мне необходимо согласовать тему доклада с одним вашим товарищем... Как его найти?

 — Только с одним?! — На этот раз женщина оказалась весьма приятным собеседником — ироничным и благожелательным. — Кто вас конкретно интересует?

 — Максимов.

 — Всем нужен Максимов, — констатировала она. — А наш блистательный... — Она произнесла фамилию, которую Денисов не разобрал. — Как бы и не существует... Максимов в командировке, товарищ! Вам срочно?

 — Очень.

 — Видимо, связано с поверхностным слоем... Что же тянули до последнего дня?! Ничего не поделаешь, товарищ... Придется вам согласовать с Федотовым. —Ту же фамилию, понял Денисов, она произнесла и в первый раз. — Сочувствую, но ничего не могу предложить другого.

 — Федотов... — Он словно раздумывал.

 Женщина рассмеялась: ей казалось, что она угадала причину, по которой Денисов предпочитает одного научного работника другому.

 — А что?! У Федотова научные открытия... Готова докторская! Корифей!

 — «Дипломат»?

 — Он самый.

 — А в нем что?

 — А все! Одежда на переменку. Что надо.

 — Собрался уезжать?

 — В куртке пошел, в шапке. Не знаю.

 Быстро допили чай, вот-вот должна была подъехать машина с Курского.

 — Еще?

 — Спасибо, — Денисов поднялся. — Могу позвонить?

 — А, звони-и... — нараспев сказала старуха.

 Вначале он набрал номер дежурного по отделу. Там все было спокойно, шло своим чередом. Ни его, ни Сабодаша никто не разыскивал.

 — Хотя подождите, — попросил помощник дежурного. — В черновую книгу загляну, я отходил... Есть!., — крикнул он через секунду. — «Позвонить Беате». Телефон вы знаете?

 Денисов позвонил в НИИ.

 — Я слушаю. — ответил знакомый голос.

 — Денисов говорит.

 — Я несколько раз вам звонила.

 — Что-нибудь случилось?

 — Наоборот.,. — Голос звучал бодро. — Я не только беру назад заявление. Даже прошу: оставьте все, как есть. Вы, конечно, будете раздосадованы: «Взбалмошная баба — то одно, то другое. Столько сил потрачено...»

 — Бы не хотите дальше нас затруднять...

 Она объяснила сбивчиво:

 — Не надо больше искать. Письма пропали, они не могут мне повредить. Это главное. Муж дозвонился ко мне. Оказывается, в командировке он болел. Я ничего не знала. Поэтому приехал раньше срока, сейчас вернулся домой из поликлиники... Ничего больше делать не надо. Я благодарна вам и извините за хлопоты. Я ничего не хочу. Еще раз большое спасибо.

 — Ваше право. У нас, между прочим, как будто неплохие новости для вас... — Денисов постарался обрисовать ситуацию, связанную с использованием ячейки камеры хранения в качестве почтового ящика преступной шайки. — Часть этих людей арестована, другая находится в поле зрения работников уголовного розыска. Полагаю, ваши письма у них.

 — Господи, этого не хватало!

 — Сейчас это ничем вам не угрожает.

 — Тем более! Я так натерпелась. Хочу хотя бы эту ночь спать спокойно.

 — Федотов? А не Максимов?!

 — Сережа Максимов — он энциклопедист. Он сразу станет академиком. Не знаю только когда... Может, и никогда.

 — Дайте дружеский совет...

 — Только между нами. Вы уж лучше подождите Максимова. Он скоро будет в Москве. Пользы, по-моему, несравненно больше...

 — Что будем делать? — встретил его Антон. — Скоро должна прийти машина.

 Денисов потянулся, далеко назад завел руки.

 — Сначала добудем письма Беаты. Она не против их получить. Просила звонить в любой час дня или ночи...

 Антон удивленно посмотрел на него, но спрашивать не стал. Хозяйка потянулась к заварочному чайнику.

 — Этот остаток письма... — Антон снова достал тетрадный листок. — Может, он последний? А другие Гурин просто выбросил?

 — Безусловно, нет. Он ничего не знает ни об испорченном монетопроводе, ни о поисках переписки. Он предполагает, что эти письма изъяты при производстве самочинного обыска. У кого? Тут сообразить — большого ума не надо. Когда переписка попала в ячейку? — Денисов четко выстраивал свою версию. — После появления на его горизонте портфеля и целлофанового пакета... То есть после Обыска в Строгине! Значит, по мнению Гурина, письма адресованы Баракаеву. Он ведь тоже Сергей. Из писем ясно, что Барака-еву пишет возлюбленная. Не думаю, что там все только о спектрографах...

 — Пока не понял.

 — Гурин может попытаться шантажировать адвоката. Письма в обмен...

 — На распоряжение Тхагалегову насчет икры! Соломинка, за которую хватается утопающий...

 — Гурин должен считать, что переписка важна для адвоката, коль идет на чужое имя!

 — А может, она ему нужна для другого уголовного дела! В качестве рабочей версии подходит... Но Гурин может успеть скрыться!

 — Не раньше, чем снова побывает на вокзальном складе...

 На обратном пути в машине Антон курил, Денисов смотрел по сторонам. Площади и прилегавшие к ней улицы были ярко освещены. В туннеле под Садовым кольцом, который за сегодняшний день они проезжали уже во второй раз, стекала в водоприемники маслянистая жижа, дымился асфальт.