Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера - [18]

 — Подставное лиц о...

 — А распоряжение? — спросил Денисов. — Единственный экземпляр? Тот, что был у вас в руках, — где оно?

 Тхагалегов нервничал. Он явно не знал, как ему себя вести с сотрудниками милиции.

 — Скажем иначе... Распоряжение находится в уголовном деле? Да или нет?

 — Нет.

 — Не понимаю! — Антон вскочил. — Если вы не такой, каким вас кто-то хочет представить, — почему сразу не приобщить это распоряжение к уголовному делу? Что за ерунда?!

 Слова Антона вызвали неожиданную реакцию — Тхагалегов вспыхнул:

 — Во-первых, меня обвиняют не только в этом. А во-вторых, я предпочел бы об этом говорить не здесь. Вы же видите, — закричал он, — эти мерзавцы — бывшие мои сослуживцы! Они же идут на все, только бы самим выкарабкаться! Готовы выкрасть из дела, порвать! Я боялся, ждал суда. — Он посмотрел на Денисова, угадав в нем человека, имеющего решающий голос и наиболее заинтересованного. — Вы разрешите мне уйти? Меня там ждут, в коридоре.

 Денисов пожал плечами — он не мог задерживать Тха-галегова против его желания.

 — До свидания. —.Тхагалегов рывком захлопнул дверь.

 — Ясно: цель обысков — найти распоряжение о ежемесячной доставке соответствующего количества икры некоему лицу... — Ночной инспектор, молчавший в течение всего разговора, с трудом разлепил веки. — Оно выдает с головой его автора и того, кому шли взятки.

 Антон кивнул:

 — Все серьезно. Получение взятки должностным лицом, занимающим ответственное положение, и взятка в крупных размерах караются строго. Вплоть до исключительной меры...

 — «Океан» — это фирма! — поддакнул инспектор.

 — Вот они и идут на все, чтобы помешать Баракаеву представить доказательство в суд! Даже на самочинные обыски! Ну публика!

 Антон уже не вспоминал о похищенной из ячейки переписке — ее заслонило дело Тхагалегова. Таков был Антон — любая несправедливость всегда касалась его лично, каждое новое дело захватывало.

 Денисов разыскал Баракаева — тот уже собирался уезжать — попросил на несколько минут в соседний кабинет, к ночному инспектору.

 — Кажется, это никогда не кончится, — вздохнул адвокат, беря стул, на котором несколько минут назад сидел его подзащитный. — Слушаю.

 — Вы рассказывали о деле взяткополучателя. Помните? Которому Тхагалегов приносил икру в стеклянных банках. Вася...

 — Сысоев Василий Фотиевич, начальник управления. Сейчас находится под стражей.

 — Свою вину в получении взяток он признал?

 — Отрицает.

 — А кто подписал распоряжение направлять икру Сысоеву?

 — Один из руководителей фирмы Гурин. — Баракаев не удивился вопросу. — Он был связан со сбытом. Тоже привлекается к уголовной ответственности.

 — Арестован?

 — Пока на свободе.

 Антон не выдержал:

 — Гурин тоже отрицает распоряжение?

 — Тоже.

 — И на свободе! Не боятся, что скроется?

 Баракаев рассмеялся:

 — Куда он денется! Найдут! А вот тогда ему уже не поздоровится!

 — Какой он из себя? — спросил Денисов. — Попробуйте обрисовать.

 — Моих лет, — адвокат задумался. — Одевается подчеркнуто скромно. Но дорого и со вкусом.

 — Его полные установочные данные, адрес?

 — Гурин. Бронислав Гурин.

 «Б — первая буква шифра...» — подумал Денисов.

 — Адрес можно посмотреть по обвинительному заключению.

 — Оно у вас с собой?

 — Сейчас я позвоню кому-нибудь из коллег.

 — Еще вопрос: не упоминается ли на суде в связи с Гуриным какой-нибудь шифр? Дверного замка, сейфа?

 — Да, упоминается.

 Оказалось, Денисов ломился в открытую дверь.

 — Шифры — его слабость. По заказу фирмы подобрали несколько наименее употребительных сочетаний для номерных замков. Вокзальная милиция заинтересовалась нашим процессом?

 — Тут другое.

 — Мытная, дом двадцать три... — сказал адвокат, позвонив кому-то.

 — Ну, дела, — ночной инспектор вздохнул. — Распоряжение-то цело? Дожидается своей минуты? Интересно, в каком потаенном месте вы его храните...

 — А вот это — адвокатская тайна. — Все засмеялись. — Наверное, теперь я уже больше не нужен.

7

 Гурин был прописан в массивном, довоенной постройки здании, выходившем окнами на продовольственный магазин. Когда Денисов и Сабодаш подъехали, магазин был закрыт на перерыв. Несколько пожилых женщин с сумками коротали время у входа.

 — Кажется, здесь, — сиденье под Антоном застонало.

 Они вышли на углу, осмотрелись. Никто не следил ни за ними, ни за их машиной, не наблюдал из подъездов.

 — Постой. Я посмотрю номера квартир. — Антон ушел в подъезд. Денисов двинулся вдоль фасада, заглянул за угол.

 На тротуаре сверкали замерзшие лужицы. В их темных зеркалах сквозь трещины просвечивала стекловидная кристаллическая структура.

 «Если размышления над каплей воды, — подумал Денисов, — уводят к океанам, то замерзшие лужи, безусловно, напоминают о Северном Ледовитом..,»

 — Сюда... — махнул рукой Антон, появляясь из подъезда.

 Квартира оказалась на третьем этаже. Они поднялись на лифте, позвонили в обитую траурным дерматином дверь. Внутри квартиры было тихо. Они позвонили снова — никто не ответил. Соседняя дверь чуть приоткрылась,

 — Постучите, она плохо слышит, — соседка оказалась сведущей. — Она вообще-то у них того... Вот люди! Привезли старого человека из деревни. Ничего толком не объяснили. Сидит в доме целыми днями одна. Одичала, поди... Стучите сильнее... — Дверь захлопнулась.