Подсолнух и яблоки - [12]

— Всю? У тебя что — даже полотенца нет?

— Есть! — радостно воскликнул Келли, — в ванной осталось, вот такое! Только прикрыть… и пальцем придерживать. Хорошо, что в доме тепло…

Я промолчал. Келли допил кофе и закинул ногу на ногу. Глаза у него блестели, уголок рта подергивался — похоже, он не то был напуган, не то перебрал чего-то…

— Зачем это она?

— Да так, я тут встречу кое с кем назначил, а она уперлась — не ходи и все! Время, кричит, мутное, и дружки у тебя странные, и вообще орала так, будто я ей законный муж… Ну и вот… другого способа не нашла помешать. Наши ирландские женщины — это, конечно, дьяволы в юбке, но и ваши жару дают.

— Ты наших женщин почем зря не обижай. На себя посмотри, шут гороховый.

— Ну, я — мне положено, — почти с гордостью отвечал Келли, — ирландцы все немного с прибабахом.

— Почему?

— Так остров же. У нас там все время — ветер, вот и надувает в голову всякое. Ну и вода еще — ее вокруг много, а пить сырую нельзя, и вся Эрин хлещет виски.

— Мда… ну как же это ты без штанов-то оказался?

— Да мы ругались-ругались, я в душ пошел, а она мои шмотки сгребла, какие порвала, половину красками своими залила — вон, в углу лежит… а какие в окно выкинула… Обувь в мусоропровод спустила… Орала так, что чуть потолок не рухнул, а теперь и вовсе вон умотала куда-то. Да я не сержусь на нее, это она как лучше хотела, конечно… Но ничего, сейчас младший-то придет, принесет чего-нибудь, я ему уже позвонил…

Младший брат у Шонесси был очень странный. Я его видел пару раз — чистое дитя эльфов, писаный красавец, волосы золотистые, глаза не просто синие, а какие-то даже с фиалковым оттенком, но что-то с ним было не так немного — кажется, не большого ума юноша. Жил он в какой-то общине хиппи и на белый свет показывался нечасто.

— А ты уверен, что он тебя… эээ… правильно понял?

— Не знаю, — сказал Келли, — но надеюсь, что хоть как-то понял…

— Странный он у тебя, совсем вы не похожи, я бы не подумал даже, что вы родные братья.

— Сводные. У нас отцы разные, — объяснил Келли, пихая окурок в пепельницу и тут же закуривая следующую, как будто глотал не дым, а кислород. — Это ты еще старшего не видел, Пэдди — он у нас моряк, здоровенный, что твой шкаф, кулачищи как арбузы, чтоб ему… У Пэдди батюшка был фермер. И мамочка Роуз жила с ним в такой деревне… на хуторе, до войны еще. Звали мужика Галлахер, или там Даффи, или Риггс — я уж не знаю. Ну да. Когда Пэдди лет пять было, фермер на тракторе по пьяному делу в болото въехал — и не выехал. Утоп. А тут война, в общем, весь этот срач… Матушка Пэдди подхватила и в метрополию, на заводе работала в Кардиффе, там и платили, и паек — ну, все не то, что в деревне надрываться. И вот там я не знаю, что было, вообще, дело темное. Я ведь отца своего совсем не помню. Матушка говорила, что американец был из конвоя, но тоже из наших, из ирландских. В общем, они вроде даже как бы поженились, но война дело такое. Мать говорила, что он погиб, но я думаю, что, может, просто уехал домой, в Штаты. Война, в общем, кончилась, а году в сорок шестом, что ли, всех ирландцев обратно попросили, не нужны уже мы были метрополии, ха… Мне, значит, года два было, и матушка опять вернулась в Эрин, только не в деревню. А в городе осела уже, в Слайго. Ну как город… не Кардифф, понятное дело, но все же и не хутор. И в третий раз замуж вышла. Вот этот мужик, Майки… Дихин отец — он, конечно, был тот еще тип. Учитель он был начальных классов, и такой «Эйрин го бра»[4]… в общем, из нас троих Дихи у нас настоящий гэлах, он и по-английски-то в семье принципиально не говорит. Этот наш третий папаша даже с Пэдди задираться пытался, чтобы тот, мол, на языке проклятых оккупантов не изъяснялся, но с братцем, в общем, такие штуки тогда уже не проходили, да… А у нас же там до Ольстера рукой подать, в общем, недолго матушка замужем была. Поэтому нас у нее трое, а отцов — ни одного. А Дихи…

Зазвенел телефон в прихожей. Келли вскочил (я быстро отвел глаза) и снял трубку. Я ни слова не понимал из его быстрой речи.

– Амадан, — прошептал он, возвращаясь на место, — ха… бедный мальчик.

— Что?

— Это Дихи. Амадан…

— То есть?

— Дурачок. Он тут заблудился… Вот же Господь привел мне родню… Подожди, пока он приедет, сделай милость, я что-то сегодня не могу один совсем…

Я хотел было все-таки уйти, потому что чувствовал себя очень неуютно, и тут пришел Дихи. Дверь на лестницу была открыта, но он нажал кнопку звонка и держал, пока Келли к нему не вышел. В прихожей бурно заговорили по-гэльски, сын ирландского патриота влетел в гостиную, швырнул холщовую сумку чуть ли не в лицо брату. Келли полуохапкой схватил вещи, свободной рукой отвесил младшему подзатыльник и умчался в спальню.

Мальчик что-то буркнул и остался стоять столбом.

Я вежливо улыбнулся — кто его разберет, может, это ругательство…

Минут пять прошло в отчаянной скуке. Все время разглядывать друг друга — неприлично, но Дихи, кажется, меня не очень-то замечал. Он даже не пошевелился, пока Келли не крикнул что-то из спальни. Юный ангел встрепенулся и сердито отвечал. Келли прорычал совсем уже яростно и внятно послал младшего на хер. Дихи прикусил губу, дернулся было к выходу, но я — почти невзначай — вытянул ноги поперек проема.