Подснежник на бруствере - [13]

Приманка сработала: по чучелу ударили из автомата, потом заговорил ручной пулемет. В поднявшейся трескотне Прядко сделала несколько прицельных выстрелов. И затих вражеский автоматчик, умолк пулемет… Перед вечером настал Сашин черед: двумя меткими пулями она пригвоздила к земле гитлеровцев, перебиравшихся через земляной завал в траншее. Так в один день подруги уничтожили пять фашистов.

Удачливых снайперов поздравило командование, об их подвиге стало известно в штабе армии. На передовую прибыл со специальным заданием корреспондент армейской газеты старший лейтенант Гребнев, сфотографировал подруг на огневой позиции. Две девушки в пятнистых маскхалатах, в касках, оплетенных зелеными ветками и травой, лежат в засаде. На переднем плане Саша Шляхова, она подняла растопыренную пятерню: «Воевали на „пять“!» Со страниц армейской печати фотография перекочевала в центральные газеты, ее увидела вся страна.

Первые дни на передовой каждая из нас была озабочена одним: поскорее открыть боевой счет. Но вот в наших снайперских книжках появились заветные единички, рядом с которыми стояла подпись командира, подтверждавшего попадание. Мы почувствовали себя обстрелянными воинами.

Но девчата и на фронте, видно, остаются девчатами. Случались у нас мелкие, почти ребяческие недоразумения вроде того, что одна девушка, не удержавшись, съела в отсутствие напарницы ее трехдневный запас сахара, а другая насмерть рассорилась с подругой из-за того, что та на кого-то не так посмотрела. Мелочь, чепуха! Но в бою и мелочь может перерасти в нарушение воинского долга, вызвать беду.

Решили поговорить обо всем этом на комсомольском собрании. Под вечер в ложбине за высотой собрался снайперский взвод: двадцать пять комсомолок и член партии Клавдия Прядко. Скат высоты служил надежным укрытием от врага, густые заросли орешника скрывали от посторонних глаз.

— Я думаю, девушки, никакого доклада не нужно, — сказала, открывая собрание, комсорг Шляхова. — Все мы здесь свои люди, хорошо знаем друг друга, агитировать нас не к чему. Лучшие стрелки доказали делом, то есть меткими выстрелами, что Родина не зря вручила нам замечательное оружие. — Она назвала имена тех, кто имел боевой счет. — И все же можно воевать еще лучше, если мы будем жить дружнее. Что мешает нашей дружбе — вот главный вопрос повестки дня.

— А ничто не мешает, — негромко бросила Зоя Бычкова.

Шляхова слышала реплику.

— Очень хорошо, Зоя, что у тебя с Любой наладился контакт. Результаты, как говорится, налицо, в ваших снайперских книжках. Но есть и другие примеры. — Саша напомнила, как одна из наших снайперов — фамилию она не стала называть, — поссорившись со своей напарницей из-за пустяка, ушла с передовой до времени. Она нарушила воинскую дисциплину, по сути дела, бросила подругу. А если бы ту ранило?

— А если у меня живот заболел? — выдала себя виновница.

Сидевшие рядом так и покатились от смеха. Кто-то требовал слова, кто-то провокационно вопрошал, как поступать напарницам, если они не только воюют вместе, но обе влюбились в одного человека. Девушки были настроены весело, теплый летний вечер и тишина, вдруг установившаяся на передовой, напомнили довоенные дни, школьные походы за город.

Саша насупила и без того белесые, а теперь совершенно выгоревшие на солнце брови.

— Не о том говорим, девушки, не над тем смеемся! Если дружба может расстроиться из-за парня, из-за глупого недоразумения, грош ей цена. Я говорю о настоящей Дружбе, с большой буквы. Дружбе до конца, с которой в огонь и в воду…

Не только я залюбовалась нашим комсоргом… Слово никогда не расходилось у Саши с делом. Одна из лучших учениц снайперской школы, она и здесь, на передовой, доказала свое мастерство. Ее дружбе с Клавдией Прядко можно позавидовать — вон с какой гордостью смотрит на Сашеньку старшая подруга, покусывая былинку.

И словно плотину прорвало — девчата брали слово одна за другой. Извинилась перед своей напарницей и перед собранием девушка, до времени ушедшая с передовой. Поделилась своей уловкой, вернее, снайперской смекалкой, принесшей победу, другая: пусть подруги воспользуются при случае. А третьей, сделавшей неудачную попытку на людях свести счеты, собрание дало дружный отпор… Да, мы встречались ежедневно, но здесь как-то особенно ощутимо почувствовали себя членами единого коллектива, комсомольской семьи, выполняющей главную задачу времени — громить ненавистного врага. Что перед этим мелочные обиды, самолюбие, пустячные недоразумения и размолвки?

Прядко не вмешивалась в прения. В самом конце собрания Клавдия взяла слово. Никто не знает, что ждет каждую из нас, сказала она, но всех нас вместе ждет Победа, которую мы завоевываем с оружием в руках. А будет Победа — будет и личное счастье.

— Любите, берегите друг друга, девушки! — закончила она. — И не жалейте себя, если подруга в беде.

Первой песней, которую мы вполголоса спели после собрания, была: «Если ранили друга — сумеет подруга врагам отомстить за него». Пою и думаю: а ведь сейчас в далеком тылу такие же девушки, как мы, закончив смену, с песней идут по домам. Может быть, с этой самой. Значит, о нас, обо мне поют. Как же мы, фронтовички, должны воевать, чтобы быть достойными этих вещих песен?!