Подсластить победы горечь - [71]

— Сид, не шевелись, я ее прикончу, — сказал дон Альвес от входа.

Фенелла, не сразу сообразившая, что речь идет не о ней, испуганно повернула голову. И сразу отвлеклась от рыцаря с кинжалом в руке. В свете прожекторов было отчетливо видно, как дон Гай, забыв обо всем, нежно держит в объятиях светловолосую девушку, не замечая ни обильно заляпанной компотом пижамы, ни растрепанности волос, так же пропитавшихся густым напитком из дикой сливы. А Настя зачарованно смотрит ему в глаза. Идиллия…

— Не надо убивать крысу, пусть живет, — попросила Фенелла. — Она всего лишь хотела компотика. Как и все вы этим вечером.

— Женщины… — с философской грустью вздохнул дон Альвес. — Но живой она нам в руки не дастся. Придется вам с Настей спать в другом месте. С утра наведем порядок.

— Пусть спят на крыше вездехода, — вмешался Айвен. — Вода в душевой еще осталась, запасные спальники есть. Все остальное — действительно до рассвета.

— Ты очень храбрый человек, Сид, — услышала Фенелла слова дона Альвеса, заворачиваясь в чистый запасной спальник.

— Это звучит, как «ты — идиот», — пробормотал его ученик. — Что не так?

— Я не считаю себя трусом, но я никогда бы не рискнул смеяться над Лиандой, если бы она выглядела настолько глупо.

— Возможно, я просто неопытен, — пробормотал Сид, посмотрев в сторону вроде бы засыпающей жены.

— Они такого не прощают, — добавил дон Альвес, не подозревая, что у дочери Странницы слух куда лучше, чем у любого другого человека.

Сид задумчиво подергал себя за прядь длинных волос и направился к вездеходу.

— Нель, любимая, ты не очень испугалась? — нежно поинтересовался он.

Фенелла приподнялась на локте и сверху вниз посмотрела на мужа.

— Такая злющая крыса, — добавил тот, стараясь говорить сочувственно, — большая, мохнатая, зубастая, — в его темных глазах снова вспыхнуло веселье. — И ты… такая напуганная тоже, нахохленная…

— Знаешь что, — с досадой сказала Фенелла, — давай, ты пожалеешь меня завтра, когда окончательно отсмеешься. Спокойной ночи!

Сид дотянулся до нее и погладил ей руку, внимательно глядя в глаза.

— Я тебя еще больше люблю, когда ты смешная, — сказал еле слышно. — Не думал, что такое возможно.

И он вернулся обратно в мужскую компанию.

— Повезло, что Фенелла еще тоже неопытная, — со знанием дела сообщил дон Альвес. — Как только они начинают общаться между собой, такого насочиняют, только держись.

— Возможно, мне просто очень повезло с женой, — с откровенной нежностью ответил его ученик.

— А вот этого уже не стоило говорить мне, — прохладным тоном заявил дон Альвес. — Не находишь?

— И точно. Молчи, Сид, молчи, — мечтательно протянул принц. — Очарование момента так легко убивается неосторожными словами.

— Простите, дон Альвес. Я только хотел сказать, что каждому — свое. Ничего оскорбительного…

— Весело у вас, — пробормотал Айвен с нотками зависти в голосе.

— А то! — хмыкнул дон Альвес. — Это тебе не электронные программы в интернатах. Живые люди.

— Что там у них происходит? — сонно спросила Настя, ворочаясь с боку на бок на жесткой крыше вездехода.

— Курс молодого воина, — хихикнула Фенелла.

И уже засыпая, подумала, что никогда раньше не слышала, чтобы Сид смеялся так громко и беззаботно. «Пусть себе смеется. Несчастные люди не веселятся так искренне».

* * *

— Прекраснейшее место, — оглядываясь произнес Дайэн, в соответствии с договоренностью вызванный Фенеллой на место их ночлега с утра пораньше. Искрящийся в лучах солнца ручей струился по горной лощине среди платанолистных кленов и тополей и радужным водопадом где-то в два человеческих роста низвергался по скале в тихое озеро. Бескрайнее озеро нежилось среди высокого тростника. Вдали, на мелководье, в пурпурных отсветах еще не погасшей на небе зари неспешно шевелилась стая розовых фламинго.

— И птички поют, — так же проникновенно добавил Странник.

В этот момент прямо в группу неспешных фламинго зачем-то спикировала белая цапля. И встревоженные птички вразнобой заорали своими утробными голосищами.

— Птички кричат как потерпевшие, это точно, — подхватил Айвен, подойдя к Дайэну и пристально оглядев его ноги в легких сандалиях. — Вам, кстати о птичках, известно, что здесь полным полно ядовитых тварей? Или Странников никакой яд не берет?

— Нет, я не знал о ядовитых тварях. Зато я знаю, что совсем недалеко находится разумное существо, скорее всего человек, в тяжелом состоянии.

— Что? — одновременно спросили и Айвен и Фенелла.

— Да. Уже без сознания. Но, как вы говорите, в стабильном состоянии.

— Побежал, запущу дроидов.

— Не надо. Я могу вас доставить к нему через секунду.

— Фенелла, пойдешь с нами, возьмешь кровь на общий анализ, пока я просканирую тело на повреждения костей и органов. Так какие у вас, Дайлен, отношения с ядовитыми гадами?

— Не укусят. Берите, что вам нужно и дайте мне руки.

— Как все запущено! — с досадой прошептал прогрессор через несколько минут, увидев пострадавшего. Потому что тем человеком, к которому их с Фенеллой перенес Странник, оказался не кто-нибудь, а скуластый эмиссар прогрессоров Борифата Генрих Таубен. Он лежал в расщелине, среди камней, на темно-зеленой подушке из стелющегося дрока, лежал, неестественно вывернув руку и ногу. Туча мух поднялась вверх с его окровавленного комбинезона, когда рядом возникли три человека.