Подсластить победы горечь - [66]

— Ищите другие способы! — гневно ответила Настя. — А еще лучше, ищите уран в пределах нашей солнечной системы. Этой цивилизации тоже потребуется уран, когда она разовьется до уровня звездной. Вдвойне подло, обкрадывать их в младенчестве.

— И где же ваш патриотизм, стажерка? Сейчас от вас требуется помощь родной цивилизации. Неужели вы измените своим в пользу чужаков, измените свободным и гордым землянам в пользу серых рабов веры, рабов себе подобных, рабов разных страстишек?!

Настя сжала руки в кулаки, ее глаза сверкали, но никакие разумные возражения в голову не приходили.

— Спокойнее, стажерка, — холодно сказал Таубен. Твердо, даже воодушевленно продолжил. — Чужаки убили наших людей, убили подло, скрытно, со спины. Уничтожили все результаты их работы. Подло бы было, закрыть на это глаза. Мы обязаны довести дело погибших до конца. Те сведения, за которые они заплатили своей жизнью, должны попасть по назначению.

Он окинул пристальным взглядом растерявшуюся после его слов девушку и встал.

— Я не требую от вас конкретного плана немедленно. Вы сейчас слишком взволнованны. Но помните еще вот что. Я, по-прежнему, официально остаюсь вашим непосредственным начальником, хотя вы и находитесь сейчас в Остарии. Именно я буду подписывать вашу характеристику по окончании стажировки. Не думаю, что вам пойдет на пользу упоминание об отсутствии у вас патриотических чувств.

Прогрессор ушел. Фенелла хотела было спуститься вниз, утешить расстроенную подругу, но Сид ее снова удержал.

— Подожди еще немного, — прошептал он, видимо наслаждаясь доверчивым послушанием жены. Пропустил между пальцев прядь ее волос, провел рукой по щеке, чуть разворачивая светловолосую головку на своем плече. Фенелла зажмурилась, когда он склонился к ее губам.

Но затем вздрогнула, открыла глаза и немного отодвинулась от Сида.

— Настя, вы позволите нарушить ваше уединение?

И к расстроенной девушке подошел не кто-нибудь, а сам только что поминавшийся принц. Та резко побледнела и молча смотрела на него с тревогой в глазах.

— Один-один у нас с Таубеном, — дон Гай не стал мучить ее сомнениями на тему, что именно ему удалось услышать. — Я не подумал о миникамерах Дианы, когда хотел успокоить вас в Альнарде. А Таубен не думает о том, что многие из «серых рабов веры и страстишек» неплохо понимают язык прогрессоров.

— То есть, вы слышали все с самого начала, — еле слышно уточнила Настя.

Его высочество, изящно придержав ножны с мечом, сел на ту самую скамейку, которую только что покинул Таубен.

— Вы плачете? — удивленно спросил он, вглядевшись в лицо девушки.

— Нет, я злюсь, — Настя быстро вытерла слезы. — Он гадкий, Генрих Таубен.

— В общем и целом, возможно. Но он был искренним с вами, Настя. Оказалось, что какие-то светлые струны уцелели в его разломанной душе. Любовь к родине — это не так уж и мало. Мы все были уверены, что у прогрессоров нет ничего святого, а оказалось, что все-таки что-то есть.

— Да, патриотические чувства в нас поощряют и развивают с детства, — пробормотала Настя. Затем сказала взволнованно о самом важном. — Обвинение в отсутствии патриотизме будет сильнейшим ударом по моей миссии.

Принц деликатно промолчал.

— И все же я не могу понять по существу, в чем Таубен неправ, — расстроено сообщила землянка, вопросительно посмотрев на рыцаря, — Чувствую, а понять не могу.

— Цель не оправдывает средства, — уверенно ответил собеседник. — В своей искренности Таубен выявил, что отличает мой патриотизм от его понимания. — Никакая цель, пусть даже самая высокая, не может оправдать подлые средства. Лучше пусть гибнет мой мир, гибнет красиво и благородно, чем выживает, становясь подлым. Вечность с Богом принадлежит благородным и только им.

— У нас один писатель, знаменитый в свое время, утверждал, что счастье целого мира не стоит слезы замученного ребенка. Но с тех пор прошли века. Уже никто не понимает его слов. Для нас действительно цель оправдывает средства… Но что же мне теперь делать?!

Этот крик души так неожиданно прозвучал на фоне общефилософского, казалось бы, разговора, что принц невольно мягко улыбнулся.

— Вам, Настя, ничего. Вы можете пересказать наш с вами разговор миникамерам сеньориты Дианы Ардовой. И пусть в вашем Центре ругают Таубена за неуместную и неосторожную откровенность.

Настя улыбнулась в ответ. Принц покрутил кольцо с печаткой, опустив глаза.

— Вам жалко Таубена? — спросила девушка неожиданно проницательно.

— Он был бы оскорблен, если бы слышал вас, — усмехнулся принц. — Но вы правы. Я его понимаю теперь. Погибшие геологи действительно заплатили жизнью за выполнение своего долга перед родиной. Нехорошо покрыть их смерть полным забвением.

— Что вы хотите предложить мне сделать? — девушка оперлась локтями о каменный стол, уткнула подбородок в переплетенные пальцы рук и внимательно смотрела на рыцаря. Тот в очередной раз улыбнулся, на этот раз, обрадовавшись ее догадливости. Но секунду спустя снова стал серьезным. Пристально посмотрел ей в глаза.

— Я доверяю вам, Настя. И хотел бы вместе с вами оказаться на месте гибели тех геологов. Это именно те сведения, которые мне сообщила в прощальном письме Ульфия. Я там уже был. Там есть, на что посмотреть прогрессорам. Я хотел бы вместе с вами решить, что можно доводить до сведения вашего Центра, а что — нет. Вы же понимаете, что мы будем сопротивляться появлению урановых рудников в Гримальской пустыне.