Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу - [17]

Губернаторъ всталъ съ окна, подошелъ къ столу, досталъ сигару и, обрѣзая и закуривая ее, тихо напѣвалъ: «къ твоимъ сѣдинамъ такъ пристанетъ ворона царская». Потомъ онъ открылъ «Отечественныя Записки», и хотѣлъ сѣсть и приняться за чтеніе любимаго имъ сатирика, но, вмѣсто того, перелистывалъ машинально страницы и тихо напѣвалъ: «къ твоимъ сѣдинамъ такъ пристанетъ корона царская».

— Пусть только примутъ мое мнѣніе объ усиленіи губернаторской власти, началъ онъ опять думать, — пусть только понравится моя записка, а тогда, навѣрно, попросятъ меня въ министерство и, навѣрное, предложатъ составить, согласно моей запискѣ, соотвѣтствующія узаконенія и устроить соотвѣтствующую организацію. Говорятъ, Валуевъ скоро подаетъ въ отставку, какъ разъ, свободное мѣсто министра внутреннихъ дѣлъ…. Да, все можетъ статься, трудъ и энергія доведутъ до многаго…. На записку обратимъ все вниманіе и сдѣлаемъ ее chef d'oeuvre'омъ…. Кожуховъ старательный, образованный, умный чиновникъ: стоитъ разъяснить ему идею, и онъ отлично разовьетъ и округлитъ ее, широко и увлекательно изложитъ ее…. Пусть старается, двинусь я, двину и его. Надо его подбодрить. «Заслуги я не забываю никогда», скажу ему завтра…. Тщательно, нѣсколько разъ проштудирую ее — и будетъ, навѣрное, будетъ chef d'oeuvre d'habilité…. А тогда впередъ и впередъ! «Къ твоимъ сѣдинамъ такъ пристанетъ корона царская», пропѣлъ нѣсколько разъ губернаторъ и уже гораздо громче, чѣмъ прежде, такъ что дежурный чиновникъ въ пріемной комнатѣ вытянулся, подошелъ къ двери и сталъ около нея, повернувъ голову къ ней правымъ ухомъ.

— Это его превосходительство, для большей вразумительности, въ слухъ читаютъ какую-нибудь важную бумагу, сказалъ самъ себѣ дежурный чиновникъ, когда пѣніе прекратилось въ кабинетѣ, и онъ опять сѣлъ на диванъ, и опять началъ самъ себѣ шепотомъ разсказывать сказку «двѣнадцать спящихъ дѣвъ». Это онъ дѣлалъ всякій разъ по ночамъ на дежурствѣ у губернатора, «чтобы часомъ не заснуть», какъ говорилъ онъ предъ началомъ разсказа сказки.

V.

А губернаторъ принялся за чтеніе новой сатиры Щедрина. Онъ прочелъ пять страницъ и сердито оттолкнулъ послѣднюю книжку «Отечественныхъ Записокъ». — Чертъ знаетъ что! громко сказалъ онъ, раскуривая сигару и садясь въ свою любимую позу: склонивъ голову на одну руку, а другую, съ сигарой, положивъ противъ себя. — Чертъ знаетъ что! Тотъ же слогъ, таже мѣткость языка, бойкость и игривость фразъ, но не то, совсѣмъ не то! Нѣтъ пріятности читать. Чертъ знаетъ что!

Новая сатира Щедрина касалась не чиновниковъ, а помѣщиковъ. Щедринъ оставался, дѣйствительно, тѣмъ же увлекательнымъ, бойкимъ, смѣлымъ, картиннымъ сатирикомъ, но губернатору и не нравилось именно то, что Щедринъ оставался Щедринымъ, что онъ оставался такимъ же и въ роли бича помѣщиковъ, какимъ былъ въ роли бича чиновниковъ; для него эти двѣ роли не могли совмѣщаться въ одномъ лицѣ: для каждой изъ ролей нужны были и разныя лица, и разныя слова, и, что самое главное, разное отношеніе, а у Щедрина именно и было одинаковое отношеніе къ обоимъ предметамъ.

— Чертъ знаетъ что! повторилъ онъ въ четвертый разъ. — Что такое помѣщикъ? Негодный человѣкъ для службы и только. Это бракъ чиновничества! Бракъ, заслуживающій уваженія, если онъ таковой за старостью лѣтъ, за ранами или послѣ усиленныхъ трудовъ на пользу государства, и бракъ, заслуживающій розгу, карцеръ, презрѣніе и ненависть, если онъ происходитъ вслѣдствіе испорченности мысли, ложности идей, сквернаго образованія, лѣни и всѣхъ прочихъ пороковъ! Какъ-же этотъ умный, самъ бывшій когда-то чуть не губернаторомъ, такъ любящій чиновниковъ, Щедринъ имѣетъ и слогъ, и отношеніе совершенно одинаковое и въ чиновникамъ, и въ браку чиновничества! Бичъ для дурныхъ чиновниковъ долженъ быть именно щедринскій: бойкій, игривый, но мягкій, томный; а для помѣщиковъ, браку чиновничества, бичъ долженъ быть ювеналовскій, крутой, толстый, нахальный, съ визгомъ и проклятіями…. Чертъ знаетъ что! повторилъ губернаторъ въ пятый разъ, что означало высшій предѣлъ его неудовольствія, такъ какъ еще никто не слыхалъ, чтобы онъ пять разъ подъ рядъ употребилъ это бранное выраженіе.

— Вотъ, напримѣръ, этотъ князь Король-Кречетовъ, продолжалъ онъ думать, немного успокоясь, — развѣ это не самый негодный человѣкъ? Тридцать пять лѣтъ, кончилъ курсъ въ университетѣ, а принесъ-ли онъ хотя какую-нибудь пользу отечеству? Никакой, ровно никакой! Онъ, видите-ли, помѣщикъ, гласный земскій и почетный мировой судья. Какъ помѣщикъ, живетъ безъ дѣла и проматываетъ доходы имѣній, какъ земскій гласный, высказываетъ зловредныя идеи въ собраніяхъ, а какъ мировой судья — подучаетъ несчастнаго пристава красть для него старую водку. Это будетъ доказано, я увѣренъ, что это будетъ доказано! сказалъ онъ громко, какъ-бы въ подтвержденіе своей характеристики Король-Кречетова, какъ почетнаго мироваго судьи.

— А сколько при этомъ дерзости, нахальства! и ему невольно припомнилось, какъ этотъ мальчишка въ земскомъ собраніи, при обсужденіи какого-то замѣчанія губернатора на смѣту расходовъ земства, съ язвительно-шутливымъ видомъ сказалъ: «Напрасно господа гласные изволятъ тратить такъ много времени на обсужденіе замѣчанія господина губернатора. Я убѣжденъ, что это замѣчаніе сдѣлано нашимъ почтеннымъ губернаторомъ такъ, для очистки совѣсти, или самое большее, чтобы заявить свою вникательность въ дѣло». Собраніе сильно улыбнулось. Оно занималось, толковало замѣчаніе губернатора и такъ, и этакъ, и все не находило законнаго въ немъ смысла, а тутъ ему такъ бойко и, казалось, наиболѣе правдиво разъяснили смыслъ непонятнаго замѣчанія. Предсѣдатель собранія просилъ рѣзваго гласнаго воздержаться на будущее время отъ подобнаго рода выраженій, но собраніе болѣе уже не доискивалось смысла замѣчанія губернатора.