Подряд на Муссолини - [11]
Не теряя ни минуты, позвонил Лаццаро в Домасо:
- Мне нужна помощь.
Собери людей, сколько сможешь и быстро ко мне.
Спустившись вниз, он увидел стоящих цепью солдат.
Все, как один, были в новом обмундировании, с такими же новыми, ещё не протертыми от смазки автоматами в руках.
- Полковник Валерио из добровольческого корпуса «Свобода», - представился офицер.
- Мне надо переговорить с вами по вопросу чрезвычайной важности.
Беллини жестом попросил полковника подняться наверх.
Войдя в кабинет Беллини, Аудизио предъявил ему свой мандат.
- Мы намерены перестрелять всех важных фашистских бонз, - сообщил графу Аудизио.
- Таков приказ, полученный мною.
Беллини был ошеломлен.
Слова комом застряли в горле:
- Расстрелять людей без суда - это мерзко, чем же мы лучше фашистов.
Аудизио распорядился предъявить ему список заключенных и, несмотря на протест Беллини, стал делать на нем отметки, проставляя черные кресты.
- Бенито Муссолини - смерть.
- Кларета Петаччи - смерть.
- Вы расстреляете женщину? - вспылил Беллини.
- Она поддерживала его политику все эти годы, - не повышая тона, ответил Аудизио.
- Да она только его любовница, - огрызнулся граф.
- И за это её казнить?
- Я не выношу никакого приговора, - поправил его Аудизио.
- Приговор вынесен в приказе...
Граф попытался найти компромиссное решение, предложив передать Муссолини и Кларету Моретти, а остальных пленных доставить в Донго в распоряжение Аудизио.
Тогда Беллини и его люди сняли бы с себя всю ответственность за дальнейшее.
Не успел Беллини отъехать, чтобы встретить подкрепление, как Моретти сел в автомобиль Фиат 1100, водителем которого был бывший шофер местного ювелира Джиован Батиста Дженинацца, и отправился за Муссолини и Кларетой.
Часть тринадцатая. Расправа.
Рядом с ним сидел Альдо Лампреди, а на переднем сиденье около водителя – Вальтер Аудизио, ворчавший на каждом повороте:
- Да осторожней ты!
«Фиат» остановился у небольшого ручья, в котором три пожилые женщины полоскали белье.
Когда все четверо вышли из машины, было 3.50 пополудни.
Одна из женщин спросила водителя:
- Что здесь происходит?
- Не знаю, - ответил водитель.
Он и на самом деле ничего не знал.
Перед тем, как выехать из Донго, ему было сказано:
- Учти, парень, сейчас ты увидишь очень важных людей.
- Если дорожишь своей головой, постарайся их сразу забыть.
Войдя в спальню, как потом бахвалился Аудизио, он поприветствовал Муссолини и сказал ему:
- Я пришел, чтобы освободить вас.
Тем самым он хотел усыпить подозрение дуче.
На что Муссолини, тронутый его словами, ответил:
- Я отдам вам всю империю.
Присутствующий при этом Альдо Лампреди впоследствии заявил, что такого театрального диалога он не слышал, да его и быть не могло - Муссолини отлично понимал, что пробил его час.
Лампреди, будучи членом правления компартии, прибыл в Донго вместе с экзекуционным взводом, чтобы проследить за тем, как будет исполняться приказ Луиджи Лонго:
- Никаких эффектных сцен, никаких исторических речей, только экзекуция.
Лия де Мариа стояла у окна спальни и смотрела, как четверо вооруженных людей повели к машине её постояльцев.
Кларета, которая была ей очень симпатична, куталась в шарф.
А Лия, провожая её взглядом, ломала себе голову, что же ожидает столь приятных людей.
Когда «Фиат» тронулся с места, Кларета не плакала.
Сидя на заднем сиденье, она держала Муссолини за руку.
Оба они показались Дженинацце странно спокойными.
Спускаясь под гору, машина двигалась со скоростью похоронных дрог, впереди нее, не торопясь, шёл Лампреди.
На переднем сиденье, периодически оглядываясь назад, восседал Аудизио с автоматом в руках.
Отъехав пятьсот метров от крутого поворота дороги, он приказал водителю остановиться у железных ворот виллы Belmonte, каменные стены которой густо заросли плющом, а невдалеке за домом виднелось озеро.
Выйдя из машины, Аудизио подошел к воротам, открыл калитку, затем вернулся и сказал Муссолини и Кларете:
- Выходите.
Рукой, показав им, чтобы они шли к дому, он пошел следом за ними.
В пятнадцати метрах от озера их ожидал Моретти, а на повороте дороги двое партизан перекрыли дорогу, шедшую из деревни.
Между ними и автомашиной находился Лампреди, так что бежать было некуда.
Аудизио жестко произнес:
- По приказу командования добровольческого корпуса «Свобода» на меня возложена миссия, привести в исполнение приговор итальянского народа.
Кларета крикнула:
- Вы не можете лишить нас жизни таким образом!
- Вы не можете так поступить!
- Отойдите в сторону или будете убиты первой! - рявкнул Аудизио.
На лбу "полковника" выступили крупные капли пота, и он с остервенением нажал на спусковой крючок автомата, но новенький автомат... заклинило.
Тогда он выхватил из кобуры пистолет, раздался сухой щелчок, и опять выстрела не последовало.
Обернувшись к Моретти, Аудизио крикнул:
- Дай мне свой автомат!
Моретти тут же подбежал к нему и передал вошедший в историю длинноствольный французский автомат калибра 7,65 миллиметра, образца «Д-Мас», выпуска 1938 года, номер Ф.20830 с трехцветной лентой на цевье.
Фюрер в штопаных носках; Взрыватели для атомного Бэби;Реактивные истребители МЕ 163 и МЕ 262;Пикирующий бомбардировщик Hs 129;Крылатые ракеты HS-293;Бортовые радары Hohehtweil;Компьютеры управления стрельбой Lorenz 7H2; Компьютеры бомбардировочных прицелов Lufte 7D; Бесшумные акустически-электрические торпеды...Что это?Не уж то Виктор Бут раскололся, подумает не искушённый читатель.Нет! Даже Виктору Буту, крупнейшему в мире контрабандисту оружия, как его именует пресса, такой товар не доступен...Тогда, что же это?Об этом и о многом другом Вы нигде не прочтёте, только в романе Алекса Фельдмана - "Начинка для Хиросимы".
1962 год.Президент США, Уайт Эйзенхауэр, вызвал Директора ФБР Эдгара Гувера и сообщил ему о своем решении обменять американского пилота Гарри Пауэрса на советского шпиона Рудольфа Абеля. Эдгар Гувер, человек со стальными нервами, впервые не смог сдержать своё возмущение и во все услышанье заявил:"Мы отдаем ювелира, взамен получаем водопроводчика". О подлинной подоплёке провала и ареста Рудольфа Абеля читайте в сенсационной повести Алекса Фельдмана.
Тайна выстрелов в Далласе вот уже полвека будоражит умы людей. Самую неожиданную версию читайте в новом захватывающем романе Алекса Фельдмана.
В начале семидесятых годов БССР облетело сенсационное сообщение: арестован председатель Оршанского райпотребсоюза М. 3. Борода. Сообщение привлекло к себе внимание еще и потому, что следствие по делу вели органы госбезопасности. Даже по тем незначительным известиям, что просачивались сквозь завесу таинственности (это совсем естественно, ибо было связано с секретной для того времени службой КГБ), "дело Бороды" приобрело нешуточные размеры. А поскольку известий тех явно не хватало, рождались слухи, выдумки, нередко фантастические.
В книге рассказывается о деятельности органов госбезопасности Магаданской области по борьбе с хищением золота. Вторая часть книги посвящена событиям Великой Отечественной войны, в том числе фронтовым страницам истории органов безопасности страны.
Повседневная жизнь первой семьи Соединенных Штатов для обычного человека остается тайной. Ее каждый день помогают хранить сотрудники Белого дома, которые всегда остаются в тени: дворецкие, горничные, швейцары, повара, флористы. Многие из них работают в резиденции поколениями. Они каждый день трудятся бок о бок с президентом – готовят ему завтрак, застилают постель и сопровождают от лифта к рабочему кабинету – и видят их такими, какие они есть на самом деле. Кейт Андерсен Брауэр взяла интервью у действующих и бывших сотрудников резиденции.
«Иногда на то, чтобы восстановить историческую справедливость, уходят десятилетия. Пострадавшие люди часто не доживают до этого момента, но их потомки продолжают верить и ждать, что однажды настанет особенный день, и правда будет раскрыта. И души их предков обретут покой…».
Не каждый московский дом имеет столь увлекательную биографию, как знаменитые Сандуновские бани, или в просторечии Сандуны. На первый взгляд кажется несовместимым соединение такого прозаического сооружения с упоминанием о высоком искусстве. Однако именно выдающаяся русская певица Елизавета Семеновна Сандунова «с голосом чистым, как хрусталь, и звонким, как золото» и ее муж Сила Николаевич, который «почитался первым комиком на русских сценах», с начала XIX в. были их владельцами. Бани, переменив ряд хозяев, удержали первоначальное название Сандуновских.
Предлагаемая вниманию советского читателя брошюра известного американского историка и публициста Герберта Аптекера, вышедшая в свет в Нью-Йорке в 1954 году, посвящена разоблачению тех представителей американской реакционной историографии, которые выступают под эгидой «Общества истории бизнеса», ведущего атаку на историческую науку с позиций «большого бизнеса», то есть монополистического капитала. В своем боевом разоблачительном памфлете, который издается на русском языке с незначительными сокращениями, Аптекер показывает, как монополии и их историки-«лауреаты» пытаются перекроить историю на свой лад.