Подружка – кровь с молоком - [38]

– Ох! А это ещё за что?

– У нас так делают, когда рады видеть человека, – объяснила Дака.

– А «хой бой» означает приблизительно «всё в ажуре», – добавила Сильвания.

– Ну тогда тоже хой бой, – сказала Хелене и влепила по щелбану каждой из сестёр.

Три девочки разулыбались до ушей и побежали к школьным воротам. Как три подружки.

Гости с укусами

На следующую ночь Рафаэлю Зигельману и Лукасу Глёкнеру очень плохо спалось. Не то чтобы их мучила совесть или терзали ночные кошмары. Их просто навестил Карлхайнц.

Для подкрепления Карлхайнц привёл с собой ещё нескольких кровососущих знакомых. Квито, старый комар, дал знать всему комариному клану, как только услышал, что речь идёт о ночной кровопийской вылазке. Блохи тоже долго не раздумывали. Тренировку своих цирковых номеров они перенесли на потом. Хорошему глотку свежей крови не надо давать остыть.

Для Рафаэля и Лукаса визит оказался нежданным, тем более что они крепко спали, зато и продлился он всего одну ночь. Мальчики валялись в кровати, отбивались во сне, чесались и стонали. На следующее утро никаких гостей не осталось. Зато остались их следы. У Лукаса по всему телу виднелись красные прыщики, которые чесались так, что он – хотя на улице было 18 градусов – надел варежки, чтобы не расцарапать себя до крови.

Рафаэль выглядел так, будто в лицо ему чихнул слон с полным хоботом гранатовых зёрен. Над верхней губой у него выстроились в ряд несколько разбухших красных гнойничков. Издали казалось, что это ярко-красные усы. К ним подходил по цвету впечатляющий комариный укус на носу. Гости потрудились на славу и оставили о себе незабываемое впечатление.

Рафаэль предпочёл бы остаться дома и на весь день засунуть голову в камеру морозильника. Но его матери такая идея не понравилась. Она намазала его лицо кремом, после чего он блестел, словно ёлочный шар, и настояла на том, чтобы мальчик пошёл в школу. Рафаэль сделал так, как велела мать. Ссориться с ней было гораздо хуже, чем терпеть зуд по всей голове.

Этот школьный день был далеко не лучшим для Рафаэля Зигельмана и Лукаса Глёкнера.

А для Сильвании и Даки Тепез как раз наоборот. Сильвания получила назад свою цепочку. Каждые пять минут она трогала её, желая убедиться, что ювелирное украшение бабушки Жежки всё ещё на месте.

Дака не могла удержаться и то и дело поглядывала на Лукаса и Рафаэля, после чего с удовлетворением кивала. Она была горда Карлхайнцем и его знакомыми – на её домашних питомцев можно было положиться. Может быть, в награду Карлхайнцу она обустроит ему в аквариуме новый закуток.

Все перемены Дака и Сильвания проводили вместе с Хелене. Они болтали о школе, о музыке, о кинофильмах и шмотках. Только о тайне пока не говорили. Однако Хелене не терпелось узнать её. Сёстры понимали: долго их новая подруга ждать не станет. Иначе быстро станет бывшей подругой.

Щелбан и конец

– А ты уверен, что тараканьи бега для тебя пустяки? Это куда увлекательнее, чем футбол, – сказал господин Тепез.

Дедушка Густав наморщил лоб:

– Такого не может быть.

– Да попробуй же хотя бы раз, – предложил господин Тепез.

– А какие там правила?

– Правила? Да очень простые: выигрывает то насекомое, которое первым пересечёт финишную линию.

– А, вон как.

Бабушка Роза и дедушка Густав сидели с Эльвирой и Михаем Тепез на кроваво-красном диване в гостиной. Михай Тепез поставил ступни в кошачий лоток, и дедушка Густав критически взирал на такой необычный способ разведения домашних растений.

– Ваше здоровье! – сказала Эльвира Тепез и подняла свой стаканчик карповки.

– Или «шнаппобыкс!»[11], как говорят у нас, – с широкой улыбкой добавил господин Тепез.

Бабушка Роза и дедушка Густав подняли свои стаканчики с карповкой, а Сильвания и Дака – свои стаканы с соком.

– За новую квартиру! – сказал дедушка Густав.

– За магазин «Крышки унитазов»! – сказала Эльвира Тепез.

– За хозяйку «Крышек унитазов», – сказал господин Тепез и поцеловал жену, попутно пощекотав её лакричными усами.

– За новое начало, – произнесла свой тост бабушка Роза.

– За новую школу, – поддержала её Дака.

– И за новых друзей, – добавила Сильвания.

Дедушка Густав был убеждён, что девочки так быстро освоились в новой школе и нашли себе друзей только благодаря его стратегии. Бабушка Роза сомневалась в этом. Дака и Сильвания и сами не знали точно. Может, всё получилось только потому, что они попытались. Даже Дака, которая, вообще-то, не хотела иметь что-нибудь общее с людьми.

– Ты всё ещё рвёшься как можно скорее вернуться в Трансильванию? – спросила Сильвания сестру во время зубной процедуры перед сном.

Дака отложила напильник и задумчиво разглядывала своё смутно-туманное отражение в зеркале.

– В настоящий момент нет, – сказала она наконец. – Однако ностальгия у меня всё равно остаётся.

Сильвания кивнула:

– У меня тоже. Иногда.

– У тебя? – удивилась Дака.

– Мне даже приснился Богдан, – шёпотом созналась Сильвания.

– Какой ужас! – Дака смотрела на Сильванию, которая основательно полировала свои клыки. – Ты всё ещё хочешь стать человеком?

Сильвания пожала плечами:

– Не знаю. Но кем я уж точно не хочу больше быть – это вегетарианкой.

Дака проверила указательным пальцем, хорошо ли заострён её клык и не слишком ли при этом длинен.