Подружка – кровь с молоком - [36]

Бумс!

И сразу стало темно.

Через пару секунд господин Грауп пришёл в себя. Он лежал на клумбе с астрами. Подле его головы, прямо перед носом, лежала медовая дыня. Мартин Грауп сел. Голова болела. Он нащупал в верхнем углу лба шишку величиной с грецкий орех. Рубашка была перепачкана землёй и жёлтыми семенами астр.

Перед ним стоял мужчина с длинной седой бородой и сумкой на колёсиках, в руке он держал бутылку пива. Он указал на дыню:

– Её ниспослало вам само Небо.

Господин Грауп медленно кивнул. Тут же в голове у него застучали молоточки. Он ещё какое-то время продолжал сидеть на клумбе с астрами, размышляя о жизни, гороскопах и медовых дынях. О Катрин Реннеберг он уже больше не думал.

Когда господин Грауп несколько минут спустя явился с дыней в руке к директору школы госпоже Розенштиль и объяснил ей, что дыня упала ему на голову прямо с неба, директор с тревогой оглядела его и сразу дала ему освобождение на пару дней.

Тайны

Дака и Сильвания уставились на цепочку в руке Хелене.

– Откуда она у тебя? – спросила Сильвания и протянула руку ладонью вверх. Значит, она вчера не обозналась… Теперь девочка чувствовала, как в ней растёт разочарование: такого она от Хелене не ожидала.

Хелене медленно пересыпала цепочку на ладонь Сильвании.

– От Рафаэля.

– От Рафаэля Зигельмана? – Дака оторопела.

– От него. Он мне вчера её подарил. Утверждал, что она у него из антикварной лавки.

– Какая наглость! – воскликнула Сильвания, поглаживая кулон.

– Как же он смог её найти? – удивлялась Дака. – Он же целый день только и делает, что тянет руку, приветствует учителей и исписывает доску формулами.

– Да, всё так, он постоянно занят. Зато Лукас Глёкнер – нет, – сказала Хелене.

– А что общего у Лукаса с Рафаэлем? – спросила Сильвания.

– Много чего. С тех пор как эти двое учатся в одном классе, они составляют одну команду. Рафаэль придумывает какие-нибудь каверзы, а Лукас их потом проделывает. При этом Рафаэль такой ловкий, что учителя этого даже не замечают. Иногда и сам Лукас ничего не смекает.

– Ты хочешь сказать, что это Рафаэль подбил Лукаса украсть мою цепочку? – спросила Сильвания.

– Ну, совсем точно я не могу сказать. Может, ты её и обронила, а те двое нашли.

– Найти и просто присвоить – всё равно что украсть, – заявила Дака.

Хелене указала на кулон:

– А что это там внутри?

– Ты ведь наверняка уже и сама знаешь, – усмехнулась Сильвания.

– Я видела, что там, но не знаю, что это и к чему. Для чего там комочки земли и что за женщина на портрете?

Сильвания помедлила. Потом тихо сказала:

– Это бабушка Жежка.

– Она что… уже умерла? – спросила Хелене, сдвинув брови.

– Нет. Она сейчас на Ямайке с Хуаном, Эдди, Брюсом, Баонти и Бобом, а ещё с «кровавым Ларри», – подробно перечислила Сильвания.

– А комочки земли для чего?

– Они для того, чтобы краски на портрете сохраняли свежесть и прочность, – пришла на помощь Дака. – Это старый приём, который нам выдал художник.

Хелене сощурилась и в упор посмотрела на Даку:

– Это правда?

Сильвания и Дака закивали. Вдруг Сильвания спохватилась:

–

– А кстати, почему ты не отдала эту цепочку мне ещё вчера? Ты же знала, что я её ищу.

Хелене потупилась:

– Да, верно. После школы как-то не получилось из-за этого происшествия. И кроме того, мне самой хотелось как следует рассмотреть эту цепочку. Мне очень жаль, но меня просто одолело любопытство.

– К старой цепочке Сильвании? – спросила Дака.

Хелене кивнула:

– Я думала, она поможет мне проникнуть в вашу тайну.

– Э-э-э… какую ещё тайну? – спросила Сильвания.

– У НАС нет тайн, – заверила Дака.

– Ах да? Ну хорошо, я не знаю, что с вами творится. Но одно совершенно ясно: вы не вполне нормальные.

Близняшки на мгновение потеряли дар речи. Такого им ещё никто не говорил. Но, может, просто потому, что до недавнего времени в Бистрине они были совершенно нормальными.

– С чего это ты взяла? – допытывалась Дака.

– Ну вот, смотрите, – начала Хелене, поднимая ладонь, чтобы считать подозрительные приметы на пальцах. – Почему вы почти никогда не снимаете тёмные очки или шляпу? Почему ты, Дака, спишь на брусьях, повиснув вниз головой, а ты, Сильвания, шатаешься на бревне? Почему вы иногда говорите такие странные слова, как «шлоц» или «фумпс»? Ведь я специально посмотрела, это совсем не по-румынски! Почему вы постоянно смазываетесь кремом от солнца, даже если нет никакого солнца? Почему от вас слегка попахивает прелью? Почему вы постоянно сонные? Почему ты, Сильвания, тайком из-под парты грызёшь колбасу и почему ты, Дака, постоянно летаешь на школьном дворе? – Хелене замолчала, потому что у неё закончились пальцы.

Сильвания поигрывала своей длинной перчаткой. Вокруг глаз у неё обозначились красные круги. Дака, глядя в пространство, вытянула губы трубочкой и пожала плечами.

Хелене подступила к девочкам на шаг ближе.

– Какая у вас тайна? – тихо, но настойчиво спросила она.

Сильвания обнаружила на своей чёрной перчатке какое-то интересное пятнышко, которое целиком захватило всё её внимание. Дака свела брови вместе и тихонько насвистывала «Трансильвания, родна инима мои».

– Это нечестно, – обвиняла Хелене. – Я вам свою тайну открыла. Вы единственные, кто её знает.